Мотив прозрения вообще для Матвеева один из основных. Им пронизаны многие тексты книги. И везде он воспринимает Бога не как панацею от всех бед, а как воззвание к совести, к памяти, к лучшему в человеке:
…А жить непросто, ой непросто, —
Забыт и Бог, и Человек.
В мозгах свирепствует короста,
С катушек съехал целый век, —
Ложь беззастенчиво струится,
Лишь не фальшивят в пенье птицы.
Сурово время – мир суровый…
Вдруг показалось мне на миг,
Что на иконе хмурит брови
Знакомый с детства Божий лик.
Жестоко время. Что же дальше? —
Избавь, Всевышний, нас от фальши.
Через религиозное созерцание Матвеев настраивает свою творческую оптику так, что суета, мелочность жизни в объектив не попадают, а святые чувства и подлинные переживания обнажаются и вызывают у читателя катарсис.
Мне кажется любопытным то, как Матвеев выбирает адресатов своих стихов. Для него эта часть творчества очень важна. Его не устраивает обращение к читателю абстрактному, он меняет этот ракурс в зависимости от той художественной задачи, которую перед собой ставит. Иногда он обращается сам к себе, к своей жизни, к своему опыту:
Старался рифмы я прогнать
Той ночью безуспешно.
Они печальны: «ать-два-ать…» —
До боли безутешны.
Кто горестных направил в стих,
Маршировать заставил?
…Касалась Муза щёк моих
Горячими устами.
Иногда к конкретным людям из других поколений, из других социальных групп, попросту из другой жизни:
Я удивляюсь молодым,
Тебе я удивляюсь, Катя!
Не освежает воздух дым,
О, как сегодня дым некстати!
А порой ко всем добрым людям Земли. Он намеревается своими стихами переделать многих из тех, кто заблуждается и не верит в силу добра, в целительность раскаяния и высшую мудрость сострадания.
В книге множество стихотворений. Полный анализ их превратится в целую диссертацию. Но стоит сказать, что каждое из них – это законченный кадр, и по ним читатель смотрит прекрасное кино, где герои прекрасны под стать русским былинным богатырям. Кстати, эстетика сказания Матвееву далеко не чужда. Это подтверждает блестящая, сдобренная эзоповым языком, полная точных метафор маленькая поэма «Сказание о бобровом царстве». Здесь Матвеев демонстрирует не только способность выдерживать долгое поэтическое дыхание, но и умение выстраивать тонкий многослойный поэтический сюжет.
Матвеев ставит острые вопросы и, не давая на них прямых ответов, тем не менее указывает читателю путь. Это путь к свету.