– Ну ты, парень, и вправду малахольный! Я что ж тебе, как обозначить должен то, что хочу с ней сделать? Это я культурную аллегорию употребил – прикоснусь. У тебя как с литературой?
– Да все у меня с литературой нормально. А в твое прикоснусь не верю, что всерьез у тебя с такой получится, и в то, что такая с любым так может.
– Не веришь – не верь! Все, давай делом займемся.
И друзья, привязав лодку к свае причала, отправились к дому Сенцовых, прихватив сумки с рыбой, удочки и весла.
Отец Курта, Бертольд Рихтер, появился в Поволжье в одна тысяча девятьсот пятнадцатом в качестве проходящего лечение военнопленного.
В одна тысяча девятьсот четырнадцатом, только что окончив Берлинский университет Фридриха Вильгельма, поддавшись патриотическому порыву, словно пожар распространившемуся в студенческой среде с началом вступления Германии в Первую мировую войну, он записался добровольцем в армию. Его родители не успели отговорить сына от принятия такого решения. Отец Бертольда, крупный промышленник, снабжавший войска кайзера амуницией, топливом и продовольствием, пытался как-то повлиять на судьбу новобранца, пользуясь большим влиянием в высших эшелонах армейского руководства. Но события развивались слишком быстро, и пока он хлопотал о том, чтобы Бертольд не попал непосредственно на фронт в самую горячую пору ожесточенного противостояния армий, вступивших в сражения с особым азартом еще свежих, не испытавших всего ужаса самой кровопролитной войны в истории, юноша уже принял участие в битве у города Гумбиннена.
Он очнулся оттого, что сильно тряхнуло повозку, на которой его и еще человек пять везли куда-то, явно удаляясь от поля боя. Канонада еще не стихла, но не была такой интенсивной, как в те часы, когда он только вступил в этот свой первый и последний бой. Рядом с повозкой шло множество безоружных немецких солдат, за ними виднелись сопровождавшие их русские конные казаки. Колонна военнопленных растянулась на сотни метров и, медленно, извиваясь, втягивалась в большое село, улицы которого были заполнены полевыми кухнями, лошадьми, солдатами, повозками с ранеными. Бертольд плохо помнил первые дни в госпитале, операцию, которую провел русский доктор, только коротко поговоривший с ним на настоящем немецком языке:
– Ну что, горе-воин, отнимем ногу или попробуем оставить?