— Я здесь по делу. Господин Лиан Жуй выражает надежду, что ваше
финансовое положение и в дальнейшем остается… благополучным. Было
бы печально, если бы снабжение ваших фондов прекратилось из-за
недопонимания.
— Я слушаю, — сухо отозвался советник.
— Отлично. Тогда слушайте хорошо. Человек, которого вы
захватили, по нашей просьбе, должен остаться в живых. Но не в
покое. Он должен страдать. Желательно — в пределах разумного.
Чтобы, когда Лиан Жуй предложит ему руку… она показалась ему рукой
спасителя.
Советник медленно выдохнул.
— То есть... герой должен быть сломлен. И поднят, как знамя — в
нужный момент?
— Именно так, — лицо человека оставалось всё таким же
неприметным. — Ваша задача — не мешать. Поддержать из тени. И
убедиться, что лорд-коготь не будет слишком… эффективна.
— Вы боитесь, что она вытащит его?
— Боюсь? Нет. Но… у неё есть когти. Лучше их слегка притупить.
Мягко. Через протоколы, через бюрократию. Как вы умеете, а мы со
своей стороны сделаем все необходимое, чтобы ручейки товара, что
так любят ваши друзья, стали намного более полноводными.
Советник посмотрел на карту провинции, выложенную на полу. Как
бы ему не хотелось сказать этому неприметному человеку, что не ему
указывать первому советнику. Но всегда есть но. Договор с Лиан Жуем
был слишком выгодным и слишком опасным, чтобы его разорвать.
— Думаю я могу помочь вам в вашей просьбе.
— Вот и отлично. Тогда мы оба знаем, что путь к благосклонности
лежит через услужливость. А у вас, как всегда, безупречный
стиль.
Он повернулся к портьере и, не оборачиваясь, добавил:
— И помните советник, мой господин помнит все. И добро и зло. И
воздает согласно заслугам.
Ткань дрогнула, и человек исчез так же, как появился. В тишине
остался только запах не выпитого вина и неоговоренных слов….
***
Меня поместили в одиночную камеру для особо опасных
преступников. В чем меня обвиняют мне естественно никто не сообщил.
А стоило мне задать вопрос, как короткая дубинка стражника по
почкам сразу же объяснила, что заключенным задавать вопросы не
положено.
Камера была просто роскошной. Вырублена прямо в теле скалы, как
и большая часть этой тюрьмы. Три стены — глухой чёрный камень,
гладкий, но пахнущий пеплом и старой влагой. Четвёртая —
решётка.
Эти глупцы бросили меня сюда со смехом, что пройдет пару недель
и я буду сам проситься, чтобы меня забрали отсюда. Ведь ветер любит
поговорить и поиграть. Моим ответом была лишь улыбка.