Возможно, причиной было отсутствие во дворцовых садах рельты, влияющей на подсознание опасностью смерти. Маги Фливерии ею не пользовались. В отличие от Ильты, Медар во дворце появлялся редко и только по делу. Но это не мешало ему наблюдать за дуэньей наследницы.
Марина с каждым днём сближалась с Тоилоком. Общие заботы о дочери давали для этого повод. Вопросы:
– Как дела? Как выспалась? Как здоровье? Ничего не болит?– сразу от двоих родителей начинали раздражать, но деваться было некуда.
А ещё Иванова старшая всё чаще прятала глаза за короткой вуалью, даже рядом с Анной. Вот это вызывало тревогу у дочери. Она пыталась узнать причину, но каждый раз наталкивалась на нежелание земной матери обсуждать своё странное поведение. Обещание поговорить в ближайшее время каждый раз отодвигалось на потом и с этим приходилось мириться.
Будущая королева в очередной раз примеряла платье. Нежнейший белый шёлк облегал стройное тело, подчёркивая достоинства высокой фигуры. Он скрывал за счёт цвета и гладкой фактуры потерю нескольких килограммов из-за переживаний последних недель. Выглядела Анна в нём восхитительно.
Венценосных гостей не приглашали. Кто бы сумел добраться до столицы королевства за столь короткое время, да и захотели бы властители соседних земель рисковать жизнями в стране, готовящейся к войне?
Это полностью устраивало Анну. Не хотелось ещё раз переживать надменные взгляды напыщенных вельмож. Незаконнорожденная выскочка получала в мужья не принца, а завидного жениха-короля, и вместе с ним корону третьего по размеру государства Ийтории.
Следующая встреча с любым, кто считал дочь Тоилока не ровней себе, состоится уже при другом её статусе. Непочтительный взгляд на королеву мог стоить жизни строптивцу.
– Вот так вот, твари!– Само собой вырвалось у неё. – Шах вам и мат!
Жаль нельзя было говорить настоящими матами.
Швея с удивлением уставилась на наследницу Фливерии, чуть не проглотив торчащую между губ булавку. Одним из преимуществ жизни во дворце отца, для Анны было отсутствие надобности объясняться перед кем-либо, кроме правителя.
Накануне дня свадьбы ей приснился Матис. Она уже знала, как работают подобные сны, и приняла всё всерьёз. Он стоял на песчаной косе всё того же пустынного пляжа. В этот раз не светило солнце, не пели птицы. Даже запах прежде благоухающего острова был насыщен тревогой и гневом.