Наконец-то, сварилась курица, концентрированный крепкий бульон, думаю, понравится. Направляюсь с кастрюлей привычным маршрутом.
- Ксюш, ты? – спрашивает довольно бодро, как только вхожу в дверь.
Не спишь, родной, значит, уже полегче тебе…
- Я, Сань, конечно же. Ты, как? – сначала на кухню.
- В, душ очень хочу, - доносится следом, - сил нет… Можно, Ксюнь?
- Ну, если сил нет, куда ж тебе в душ, - смеюсь.
- А без душа совсем помру, - жалобно.
- Ну, может и прав, смыть всю болезнь к чертям собачьим, но надо глянуть на тебя сначала, - сразу заметно, герой мой к жизни возвращается, на всякий случай кладу ладонь на лоб, - жара не чувствую.
Боже, как не хочется убирать руку, не представляешь… Убираю, словно преодолевая магнитное притяжение, а он поймал в свою и к губам подносит и целует мягко, нежно, а меня через кожу будто током пробирает, и смотрит в глаза прямо вглубь. Взгляд пронизывает до души, до самых пяток пронимает. Не могу оторваться, отвернуться, будто приклеили. Столько в этом взгляде невысказанного, запретного…
Наконец, вырываюсь из магнетического плена, перескакиваю глазами на постель, на стену, куда угодно, с трудом отнимаю руку от его губ, надо, чем-то её занять срочно, беру лейкопластырь с тумбочки,
- Давай, Сань, катетер заклеим, и в душ иди, если надо, помогу, - прилепляю к коже торопливо, чтобы не заметил дрожащих рук.
Опускает взгляд со вздохом,
- Постараюсь сам…
Поднимается, слежу за состоянием, вроде не ведёт его, на всякий случай добавляю,
- Не запирайся…
- Ко мне придёшь? – оборачивается, а у самого чёртики в глазах прыгают. Повеселел мой герой, это хорошо.
- Вот, дурак! – тушуюсь немного, - вдруг заплохеет, не дверь же взламывать. А сама думаю, пришла бы, не сомневайся, только при других обстоятельствах.
- Да норм всё, но запирать не буду, так что, если передумаешь...
- Иди, уже!
Пока ушёл, хоть комнату проветрю, да сменю пропотевшее бельё на кровати. Чистая постель – большое дело, после болезни, да после помывки - одно наслаждение…
6. Глава 6.
Александр
Как же здорово стоять под упругими горячими струями, смывать с себя пот и грязь, и болезнь. Слабость, конечно, ещё чувствуется, держусь за стену. Это уж я так, перед Ксюхой бравирую, к себе зазываю, а на самом деле, разве что на словах орёл. Эх, Ксюнь, при других бы обстоятельствах! Это я не про слабость свою сегодняшнюю. А в голову лезут непрошенные мечты, вот бы отбросила все условности и пришла.