Леди Гермиона кивнула, как кухарка, которая видит, что спасти обед нельзя.
– Он такой милый, – сказала она. – Тихий, деликатный. Совершенно не пьет. Что такое?
Вопрос был вызван криком, сорвавшимся с уст ее мужа. Если не считать одежды, полковник Уэдж походил на Архимеда, выпрыгивавшего из ванны с криком «Эврика!».
– Старушка, – вскричал он, – дело ясно! Не пьет. Пить-то он пьет – но что? Ячменную воду. Разве можно сделать самый трудный, самый решительный шаг на ячменной воде? Да раньше чем подойти к тебе, я выдул кварту пива с шампанским! Ну все. Иду прямо к нему, кладу руку на плечо и так это по-отцовски говорю: «Опрокинь стаканчик – и вперед!»
– Эгберт! Этого делать нельзя!
– А что?
– Нельзя, и все.
Полковник растерялся, лицо его угасло.
– Вообще-то ты права, – признал он. – Но кто-то должен ему намекнуть. На карту поставлено счастье двух сердец. Сколько можно тянуть бодягу?
Леди Гермиона села в постели, расплескивая чай. Похожа она была на женщину-Архимеда.
– Пруденс!
– Пруденс?
– Намекнет.
– Что-то в этом есть… Пруденс, э? Я тебя понимаю. Серьезная, порывистая девушка… Любит кузину… Страдает за нее… «Не обижайтесь, пожалуйста, мистер Плимсол…» Да, что-то есть. А она согласится?
– Согласится. Ты не заметил, как она изменилась? Стала тише, рассудительней… делает добро. Вчера говорила, что надо помочь викарию с этим базаром. Это очень показательно.
– Да уж, викарию не поможешь, если ты не… хм… хороший.
– Пойди поговори с ней.
– Ладно, старушка.
– Я думаю, она у Кларенса, – подсказала леди Гермиона, допивая чашку и наливая себе новую. – Вчера она говорила, что надо там прибрать.
«О гнезда родовитых англичан, – пела Фелисия Доротея Химанс, явно их любившая, – как вы прекрасны!»; и гнездо девятого графа Эмсвортского вполне подходило под это определение. Тяжелое, серое, величественное, окруженное садами и парками, с собственным озером и личным флагом на самой высокой башне, оно и впрямь радовало глаз. Даже Типтон Плимсол, не такой уж поэтичный, щелкнул языком, произведя звук, похожий на хлопанье плетки, и сказал: «Вот это да!»
Но, как бывает часто с этими гнездами, надо зайти внутрь, чтобы все понять. Топчась перед замком на террасе, Типтон Плимсол испытывал всякие чувства к его обитателям. Ну и типы, подумал он, ну и экземпляры! Один к одному. Сами посудите: