Иду, значит, иду, руки в карманах, и слышу, как на площадке для
лёгкой атлетики слева кто-то громко свистит. Поворачиваю голову —
на трибунах сидят подвыпившие студенты. А по площадке, нарезая
круги, бегает Саша, даже не обращая на них внимания.
— Эй, полукровка, а ты в сок превратиться можешь? А то запивать
нечем! — ржал над ней какой-то тип.
— Действительно, чего ты такая молчаливая?! — протянул пухлый
аристо. — Я ведь серьёзно узнать хотел — шоколадная ли у тебя
попка, когда ты в шоколад превращаешься! Ха-ха!
— Её ведь, в прямом смысле, можно всю облизать, пацаны, — заявил
с довольным лицом русый аристо в белой рубашке. — Ей бы в фильмах
для взрослых сниматься, а не в Академии торчать. Слушай,
полукровочка, а дашь полизать свои шоколадные соски?
Сука, как же меня такие выродки уже задолбали... Я закатил
глаза, направился к площадке и на ходу тоже свистнул.
— Вщить! А ну свинтили быстро по своим комнатам! — выкрикнул я,
подходя к студентам. — Нечего к девушке приставать.
— Царев? — скосил один из них на меня глаза, еле ворочая языком.
— А ты чего здесь забыл?
— Ну уж, извини, как-то не подумал, что это твоя собственность,
— я схватил его за запястье и вывернул руку так, что его скрючило
от боли.
Его же дружки на меня не напали, а лишь стали просить, чтобы я
успокоился.
— Я успокоюсь только после того, как вы перед девушкой
извинитесь, стоя на коленях, и свалите отсюда, — я выпустил свою
ауру. — Иначе мне придётся просто убить вас на дуэли. Или вы,
возможно, не в курсе и не читали последние новости о том, что я
сделал с прошлыми отморозками, пристававшими к ней.
— Да мы не пристаем, — сразу стал оправдываться пухлый.
— Ты что, оглох? Я сказал на колени! — отпустив первого, я
подскочил ко второму и схватил его за глотку. — Я слышал ваши
мерзкие фантазии и повторять больше не стану.
— Всё-всё, встаём, — его лицо мгновенно покрылось потом.
И вся компания пьяных студентов, будто разом протрезвела. Саша
же с улыбкой остановилась возле трибун, выслушала их сбивчивые
извинения, а я наградил каждого пинком, чтобы быстрее убирались в
общагу.
— Костя, ты скоро станешь грозой всякой мерзости в нашей
Академии, — обтерев шею полотенцем, она подошла ко мне.
— А разве уже не стал? — я улыбнулся в ответ.
— Кхм, кто знает… Слушай, я ещё немного побегаю, но потом,
может, зайдёшь ко мне? Фильм посмотрим, и вроде не так поздно, —
неожиданно предложила она.