— Действительно, пришлось
подтолкнуть Захара Палыча к тому, чтобы он начал расследование, —
закончил я. — Так что тут действительно грешен.
— И всё?
— И всё.
— Ну ладно, — князь подался вперёд и
помрачнел. — Сделаю вид, что поверил. Но только учти, Каннеллони,
если ты замешан в чём-то нехорошем, а я тебе помогаю, то тень от
этого нехорошего упадёт в том числе и на меня. Мало того, что мы с
тобой бизнес-компаньоны, ты меня сейчас ещё и в подельники
записываешь. Так вот. Скажи, пожалуйста, Василий Викторович, когда
Его благородие Геннадий Витальевич Безобразов снова обретёт
возможность разговаривать, он действительно скажет то, что мы хотим
услышать?
— Уверен в этом.
Тут мне пришлось выдержать взгляд
князя, но по итогу:
— Хорошо, — сказал он. — Верю. Но
второго шанса у тебя не будет. Мы друг друга поняли?
— Весьма.
— Хорошо, — Волконский снова
откинулся на стуле и снова стал весел. — Сколько человек тебе
понадобится для охраны?
В тот же день князь приставил к
Безобразову своих людей, чтобы уж наверняка избежать несчастных
случаев, я окончательно успокоился и-и-и-и…
И всё. Фух! Кажется, этот гнойник
вот-вот окончательно прорвётся и скоро всё закончится. Задолбали
меня уже все эти скандалы-интриги-расследования. Я же, блин, повар,
а не детектив! И слава тебе яйцы, вернусь к любимому делу уже
завтра, потому что сегодняшнее заседание официально объявлено
последним.
Высидел я его кое-как, но всё-таки
высидел. Час икс наконец-то настал и теперь на моих глазах
вершилась история. Судья, — та самая Лариса Тимуровна, — в
последний раз выслушала обе стороны и попросила тишину. Постучала
молоточком, встала с места, выдержала театральную паузу и
сказала:
— Суд готов объявить о своём
решении…
Уф-уф-уф… Ну что, Василий
Викторович? Готов стать графом? Да? Да-а-а-а!
— Василий Викторович Канеллони
официально признаётся бастардом покойного графа Виктора Степановича
Орлова и наследует полагающийся ему по закону процент от имущества
рода Орловых, а именно теплоход «Ржевский»…
Секундочку… что?!
Прогремел взрыв на дне говённого
болота, и началось бурление. Шумное! Злое! Безудержное! Люди
повскакивали со своих мест. Люди принялись орать на недовольном и
топать ногами, а кто-то даже ломанулся по проходу в сторону судьи.
Трёх молодых девчонок с надписью «ВА» на левой щеке и «СЯ» на
правой под руки вывели из зала.