Итак…
— На счёт три, — сказал Владимир
Агафонович. — Один, два…
— С-с-с-сука, — шипела на меня
Марина Марковна.
Окрысилась, кулачки сжала, фырчала
как ёж в ведре, да и в целом прескверно себя контролировала. А
особенно мне сейчас доставляли её мордовороты, которые обступили
нас со всех сторон и ничего, — ну вот прямо ничегошеньки, — сделать
мне не могли. Да и вдове приходилось держаться изо всех сил, чтобы
не ляпнуть лишнего.
Я-то на всякий случай диктофон на
запись поставил. Вдруг получится признание добыть?
— Ты-ы-ы-ы, — заладила Орлова. —
Ты-ы-ы-ы…
— Что «я»?
— Ты-ы-ы-ы…
— Законный наследник графа? Вы это
хотите сказать?
— Ты-ы-ы-ы-ы…
Стою, короче говоря, улыбаюсь,
вывожу вдову на эмоции.
А тут ещё и звонок ей раздался.
Марина Марковна жадно припала ухом к телефону, выслушала что-то и
окончательно слетела с катушек. Сперва прокричала в трубку что-то
уж совсем нечленораздельное, а потом ка-а-а-ак херанула его об
стену, — прямо вот вдребезги, — и на меня кинулась.
Лицо моё довольное расцарапать
решила, по всей видимости. И даже почти преуспела в этом. «Почти» —
это потому, что один из мужиков её собственной охраны схватил вдову
в обнимку и тщательно зафиксировал. За это получил серию ударов
каблуком по ноге и покраснел рожей, но продолжил удерживать
брыкающуюся хозяйку. А у той аж слюни полетели.
— Вам бы глицинчику пропить, Марина
Марковна, — посоветовал я и тут же зазвонил мой собственный
телефон. — Алло?
— Сделано, — сказал барон Ярышкин, а
потом сразу же сбросил звонок.
И внутри у меня тут же такое тепло
разлилось. И счастье, и бабочки, и радуга с понями, и перманентный
вечер пятницы.
— Ну что ты, бедолага? — спросил я у
Марковны, подливая масла в огонь. — Не вышло ничего у твоих уродов
косоруких? — и заливисто заржал.
Примерно тут же двери в зал суда
открылись и требовательно простучал молоточек, мол, вертайтесь в
зад. И делать нечего — заходим. Свитстопляцкла за своей трибуной
выглядел максимально потерянным, а вот Солнцев глядя на меня
улыбался.
— Ну что? — спросил он одними
губами.
— Всё хорошо, — ответил я.
Тут же принял сообщение от Захара с
текстом: «Перехватили», — и добавил:
— Всё просто отлично, — и аж двумя
большими пальцами маякнул.
Мы со вдовой Орловой вернулись на
свои места и слушание продолжилось. Яков Саныч опять завёл спор с
юристом Орловой насчёт трактовки глючной статьи, да только теперь
их вообще никто не слушал. Даже судья. Лариса Тимуровна поняла, что
в коридоре что-то произошло и теперь переводила взгляд с меня на
Орлову, с Орловой на меня и обратно. Слишком уж мы изменились за
время недолгого отсутствия. От меня фонит радиоактивным счастьем, а
вдова наоборот задыхается от ярости.