-- Ты никогда не оставлял нам выбора, -- сказал Вальдемар. – Ты
заставил Карла пойти против своей любви к Еве ради своих амбиций. И
меня ты тоже – заставишь унижаться себе во благо. Так чем ты тогда
лучше Миробоича? Вроде бы ты наш отец, но ведёшь себя хуже, чем
чернокнижник-поработитель!
Хартвигу очень не понравились слова Вальда. Он едва сдержался,
чтобы не вынуть меч и не зарубить своего обнаглевшего отпрыска.
-- Не будь ты моим сыном, ради которого я только что положил
жизни тридцати бойцов – я бы вспорол тебе брюхо! – рявкнул Хартвиг.
-- Но боюсь, что мои воины не одобрят такого хода, ведь они
вязались в войну ради тебя – ради неблагодарного куска дерьма!
-- Предлагаю вам всем остыть! -- вмешался Карл. – И поговорить
уже потом, при холодной голове! Иначе вы наговорите друг другу…
успокойтесь. Нельзя так. Мы же одна семья!
-- Вальд уже всё нам с тобой сказал, -- Хартвиг плюнул на пол и
развернулся. – Он сказал нам всю правду о себе. Видеть его больше
не хочу.
Хартвиг ушёл, а Карл лишь покачал головой, но отправился вслед
за отцом – у них было ещё очень много дел.
Вальдемар же пожалел, что оказался настолько дерзок. Но было
поздно – слова не поймать руками.
Ошарашенный, Вальд бродил по коридорам, глядя на трупы знакомых
дружинников, с которыми бок о бок сражался, и в разговорах с
которыми коротал вечера. И всего этого можно было легко избежать,
если бы не его отец, рьяно желавший уничтожить некроманта.
Вальд не строил себе иллюзий по поводу намерений Камила.
Миробоич так же жаждал уничтожить церковников. Однако намерения эти
были ведь старательно взращены самой же церковью. Если Изнанка
действительно не имеет под собою фундамента из Сатанинского зла, и
если её можно использовать во благо людей, и если Камил на самом
деле никакой не Антихрист, то полномасштабная кровопролитнейшая
война – бессмысленна… Тогда получится, что обе стороны будут вести
её лишь во имя лживых иллюзий и представлений.
Вальд не присоединился к свите своего отца. Рыцари же,
встречавшие его в коридорах, приветствовали и радовались его
освобождению из плена, пытались заговорить с ним, но ото всех Вальд
убегал – первым делом он отправился за лекарями, что трудились над
ранами Грега и Жанны.
-- Жить будут, -- сказал лекарь. – У бойца рана глубокая, но
ничего важного не задето, мы её вовремя промыли и прижгли, и,
надеюсь, обойдётся без гангрены и заражения крови… а вот
баронесса-чернокнижница… мы затянули рассечения швами. Её череп,
вроде бы, цел. Она жива. Но в себя не приходит.