Орманда, Ведагора, Лизу и Агнию держали под стражей – они были
главной разменной монетой в предстоящих переговорах.
На стенах рисовались кресты, всюду священники размахивали
кадилами с ладаном, освещая стены демонического поместья, а часовню
наконец оживили впервые за многие годы. Поднялся густой дым –
завалы из трупов в подземельях предали огню.
Рыцари жестоко относились к своим врагам, и в замке разгорелись
бы кровавые расправы, если бы не Карл, пытавшийся не спугнуть
Хельга Крюковича жестокостью к его землякам, а охотник наблюдал за
происходящим с печалью в глазах – ничего нельзя было сказать о его
мыслях, какую именно сторону он избрал.
Вальдемар же теперь сомневался, что хочет оставаться на стороне
своего отца – особенно после слов Хартвига.
Конечно, он Нойманн, и он должен остаться с Нойманнами. Но Вальд
вдруг вспомнил, что Камил хоть и поступал с ним жестоко, но он, в
конечном итоге, считал его своим лучшим другом. Некромант никому в
этом мире не доверял так же, как Вальду – он считал его равным
себе. Они через многое прошли вместе. Даже несмотря на все
разногласия...
На другой же чаше переменчивых весов колебались «слёзы радости»
-- Камил поработил его, а затем использовал – и это правда.
Миробоич был ублюдком. Но, кажется, Вальд слишком много времени
провёл с ним, чтобы объявить его своим врагом. Он не мог пойти
против Камила. Кажется, ему было легче пойти против собственного
отца, чем против Миробоича, с которым он прошёл через самые яркие
моменты своей жизни, через ошеломляющие триумфы и через мрачнейшие
падения…
Вальдемару все эти сомнения казались позорными и недостойными.
Он ведь стал «святым»! Что же это такое? Неужели отголоски «слёз
радости»? Вальд больше не испытывал острой потребностей в колбочках
– его не трясло и не выворачивало, он не сходил с ума от горя.
Однако его тошнило от тоски при мысли о том, что он уедет в Кратен
и больше никогда с Камилом не увидится. Неужели их судьбы здесь и
разойдутся?
Собственное ли это желание остаться? Искреннее ли? А, может
быть, всё это перемешалось между собой, что теперь и не
различить?
Вальд погрузился в сон до того, как наступило утро – следовало
поговорить с Камилом, предупредить его о случившемся. Вальд
объяснял себе, что таким образом он попытается охладить ярость
Камила, и сделает благое дело – остановит войну. Быть может, ещё не
потеряны все шансы предотвратить страшнейшую и бессмысленную
резню…