Камил материализовал на месте раздетой монашки другую «куклу» --
Терраторна. Поставил того на колени перед собой. Образ поверженного
сновидца, унижаясь и рыдая для пущего эффекта, поцеловал нарочито
грязные сапоги Миробоича.
Но даже после этого монахи не сорвались в атаку.
Миробоич расхохотался, наблюдая их бессилие. А затем наступил
Терраторну на спину, придавив к земле.
-- Я убил его! – продолжал Камил. -- И скоро доберусь до всех
вас! Вы объявили мне войну, о чём скоро пожалеете… Святой Престол
не хочет дипломатических решений – тогда дадим ему военные.
Впрочем, я всегда открыт для любезных переговоров. В самом деле, не
чудовище же я! Не я же заварил эту кашу с противостоянием, а вы.
Вам придётся за многое ответить, чтобы заслужить моё прощение. А
пока кушайте. Угощаю!
Камил в одно мгновение превратил все садовые тропинки в
зловонные кучи свежего навоза, погрузив сновидцев по колено в
коровье дерьмо.
Пусть всё это – не настоящее, но ощущения всё равно прескверные.
Борислав скрипнул зубами.
Сновидцы не атаковали. Они, видно, ждали, когда Миробоич кинется
на них сам, раскрывая секрет, при помощи которого он и убил
Терраторна. Камил рассудил, что всё это – пустой трёп и бесполезная
трата времени. Он решил выйти из своего физического тела, пока
сновидцы вдруг не перешли в настоящую атаку – тогда-то ему точно не
поздоровится, ведь на самом деле он почти ничего им
противопоставить не может здесь, кроме своей богатой и остроумной
фантазии...
Он вышел из своего тела, очутившись в роскошной княжеской
опочивальне в окружении Железяк, слегка помятых в битвах. Князь
Искро спал на коврике перед входом, как собака. Камил выждал
немного, готовый проснуться окончательно в любую секунду. Но
сновидцы не пошли за ним. Жаль. А ведь тогда бы всё было слишком
просто – он бы расправился с ними всеми взмахами своего кинжала, о
котором они, очевидно, не подозревали.
Даже во снах ему отныне не найти покоя.
Камил решил облететь дворец и все окрестности, до которых мог бы
дотянуться. В астральном полёте тоже можно было выспаться, ведь
само тело спит, хоть сознание остаётся бодрым.
Сильней всего его волновало мнение оставленных в живых
наследников: Вирага и Милана. Княгиня Светлана вряд ли когда-либо
простит Миробоичу унижения её супруга, но зато Вираг, прямой
наследник князя, был не особо любим отцом, что позволяло Камилу
рассчитывать на понимание при правильном отношении; а Милан –
любимейший сынок князя – хоть законным наследником не являлся, не
претендуя на власть, потому как был рождён от наложницы – от Анны
Миробоич, но зато поэтому приходился Камилу двоюродным братом.
Убить обоих – чревато. Прослыть тираном и братоубийцей будет
дорогого стоить.