Все-таки странные мысли приходят человеку в голову, когда он находится в чрезвычайно непривычной для себя ситуации. Я даже оглянулся – мне послышался в ночной тишине грозный далекий отцовский крик. Померещилось. Но не померещился поцелуй, длившийся, как мне показалось, вечность.
– Эй! – то ли выкрикнул, то ли прошептал я, и, преодолев не страх, а ступор, шагнул вперед и схватил Дженнифер за плечо. Никогда прежде я не позволял себе такого грубого жеста, сестра была очень чувствительна к прикосновениям, она и материнских ласк сторонилась, желая остаться одной в своем мирке, мало соприкасавшемся с реальностью.
Дженни дернула плечом, ладонь моя соскользнула, и рука прошла сквозь тело призрака – конечно, могло ли быть иначе? – на что Норман не отреагировал.
Поцелуй все же прервался, и парочка стояла, обнявшись и поедая друг друга взглядами.
– Эй! – повторил я. Других слов у меня не то чтобы не было, но они застряли у меня в горле, а непроизнесенное вызывает ощущение удушья, будто звуки, слепившись, не позволяют вздохнуть.
Призрак что-то тихо шипел, бубнил и порыкивал, и, что самое странное, Дженнифер не только вполне его понимала, но и отвечала теми же звуками, которые казались мне не от мира сего, настолько они были нечеловеческими, варварскими, да просто нелепыми.
– Эй! – повторил я третий раз, и только тогда Дженни меня услышала, а может, просто вспомнила о моем присутствии. Неожиданно не только для меня, но и для призрака, покачнувшегося и едва удержавшегося на ногах, Дженнифер оттолкнула Нормана, и ее темный силуэт бросился в сторону, где была дверь в анфиладу, по которой мы попали в эту комнату. Естественно, я последовал за сестрой, тут же обо что-то споткнулся, но сумел удержаться на ногах. Призрак остался сзади – он, похоже, не собирался (и слава Богу!) следовать за нами, и мы – Дженнифер впереди, я следом – в почти полной темноте бежали (бежали? Скорее пробирались, нащупывая руками стены) из проклятого дома наружу, в ночь, где светили звезды, а со стороны Ратушной площади доносились тихие разговоры, казавшиеся громкими в ночной тишине.
Дома все спали. Из комнаты родителей доносился громкий храп, и я возблагодарил Бога за то, что Он не позволил отцу проснуться среди ночи. Сейчас я прекрасно представлял себе, что до конца этой истории еще далеко, и Дженнифер еще не раз покажет, на что способна, и что она совсем не такая убогая, какой выглядела и какой все ее считали. Девушка, без запинки выговаривающая такие странные слова, как «экспериментальная проверка» и «общая теория относительности», что бы эта абракадабра ни означала…