— И вы ещё протестуете против визита к тёмному целителю. — Адриэн недобро прищурился. — Ведёте себя странно — то помалкиваете и смущаетесь от каждого слова, то откровенно выказываете неуважение, лжёте, проявляете характер, когда для этого нет никаких причин.
— Нет причин? — возмутилась я. — А вам не приходило в голову, что на меня могут влиять перемены в вашем настроении? Ночью вы утешаете меня и вполне мило общаетесь, а с утра уже смотрите так, будто я сама навязалась вам в жёны! Это мне страшно находиться с вами рядом: мало ли, что придёт вам в голову! Вы и так уже применяете ко мне какие-то свои менталистские штучки. Может, это вас надо показать тёмному целителю из «Сайлентиса»? После всех перенесённых вами потрясений, знаете ли, легко можно сойти с ума…
Выпалив последнюю фразу, которая, казалось, разнеслась эхом по всей кухне и продолжала звучать в ушах, я зажмурилась и снова вжалась в спинку стула. Интересно, а я успею убежать? Нет, не смогу: ноги, кажется, приросли к полу.
— Открывайте глаза, Элианна. Ничего я вам не сделаю. Если бы я обижался на все глупые колкости в свой адрес, и правда уже давно оказался бы в «Сайлентисе». А уж ваши неумелые подначки меня и вовсе забавляют. Однако я всё-таки хотел бы услышать извинения. Вы не только безобразно себя вели, но ещё и сорвали обед: суп придётся разогревать.
Я осторожно открыла глаза и посмотрела на мужа. Кажется, его мои слова и правда не задели. А если и задели, то он это отлично скрывает. Но извиняться? Виноватой я себя не чувствую.
— Вы тоже ведёте себя совсем не безупречно, однако ни разу не извинились. Пользуетесь тем, что имеете надо мной власть, и говорите любые колкости. А я, значит, должна взвешивать каждое слово? Мне не за что извиняться. Да и что толку? Вы всё равно собираетесь отвезти меня к тёмному целителю. Значит, считаете сумасшедшей, и я могу в таком случае творить всё, что хочу.
Адриэн зачерпнул немного супа, попробовал и поморщился.
— Так вот почему вы себя так ведёте? Вас так задело то, что я собираюсь показать вас тёмному целителю?
— Я просто… устала за всё извиняться, — пробормотала я: злость окончательно прошла, и теперь в душе воцарилось полное опустошение.
— Не настаиваю, чтобы вы непременно извинились прямо сейчас. Но, надеюсь, когда вы подумаете над своим поведением, сами поймёте, что вели себя недостойно аристократки и дочери уважаемого рода.