— Рот завали, — грубо отвечает Рита и смотрит на первую. — Лена, ты старшая. Деньги тебе отдадут.
— Окееей, — тянет она.
Рита, не прощаясь, уходит, и мы едем. Вроде бы и не долго, но когда машина останавливается, мне кажется, будто мы за городом: вокруг какие-то деревья, дорожки, беседки, а в центре небольшое здание. Видимо, это и есть клуб.
Нас встречают и провожают внутрь, а я кручу головой по сторонам, потому что первый раз нахожусь в таком шикарном месте. Все выдержано в темных, благородных тонах, мебель массивная, деревянная, выглядящая очень дорого, а на стенах картины и красивая подсветка. В уютном зале, куда нас в итоге приводят, даже камин есть! Именно таким я бы представляла себе какой-нибудь английский клуб каких-нибудь добропорядочных джентельменов. И это меня вдруг разом успокаивает. В таком чинном и благородном месте со мной точно ничего плохого не случится.
Мы подходим к столу, за которым сидят трое мужчин хорошо за пятьдесят. Все они одеты в дорогие костюмы, но выглядят очень по-разному. Один такой худой, подтянутый, с белоснежными висками, второй с очень морщинистым, точно печеное яблоко, лицом, а третий похож на борова. Он широкий, лицо у него одутловатое, а пуговицы на рубашке еле выдерживают напор его объёмного живота.
Седой тут же обращается к нам на русском — видимо, он принимающая сторона:
— Садитесь, девочки.
Я сразу думаю, что из всех троих лучше сесть рядом с ним, потому что он поприятнее, чем остальные двое, но только поворачиваюсь в его сторону, как мне наступает на ногу острой шпилькой Лена.
— Куда лезешь, — шипит она мне на ухо, умудряясь при этом сладко улыбаться. — Твой вон тот пузатый. Они нас заранее выбрали.
Заранее? Ничего не понимаю. Но я ведь согласилась буквально в последнюю минуту!
Лена усаживается рядом с седым, морщинистый достается второй девочке, а я, стараясь держать на лице приветливое выражение, сажусь рядом с пузатым. От него разит острым запахом пота вперемешку с каким-то мужским парфюмом, но улыбается он мне довольно мило. Если не считать того, что между зубами у него застряла какая-то зелень.
— Что будешь пить, красивая русская малышка? — спрашивает он на неплохом английском, в котором я слышу сильный немецкий акцент.
— Воду, — отвечаю я, а он почему-то смеется, подзывает жестом официантку и просит для меня шампанского.