– Думаешь, это конец? Не я, так появится кто-то другой, – и сплёвывает в сторону Ноэла.
– Зато ты узнаешь лично участь, которая их постигнет.
– Ты больной, Хант. Я надеялся, что мы оставим обиды за плечами и построим новое будущее после всего. – Неужели Йен и правда верил в то, что кто-то из людей Люка сможет его простить за предательство.
– Ты – прошлое.
Ноэл встаёт на пару шагов подальше, достаёт сигарету и зажигалку, не спеша поджигать ни её, ни Йена. Смотрит на свою жертву и наслаждается тем, как тот боится своей участи, подпитывается этим состоянием, понимая, что сделал всё правильно. Что это то, чего он ждал два года, с тех пор как пришёл в себя в больнице.
– Босс, всё готово, – молодой парень возникает между скамьями, подходит к Ноэлу, но держится на расстоянии, стараясь не смотреть в сторону Йена.
– Спасибо, Мак. Уходите, я выйду сам через пару минут, мне нужно ещё немного времени, – Ноэл поджигает сигарету, удерживая её между пальцев, и смотрит, как медленно тлеет кончик. Борется с желанием сделать глубокую затяжку.
Йен корчится от боли, сжимает губы, чтобы не закричать. И предпринимает наверняка самую глупую попытку спасти себя и упасть ещё ниже.
– Может, мы ещё договоримся? У меня есть связи, есть люди.
– Не чеши мне, Йен, нихуя у тебя нет. Кроме жены и сына, – в глазах Ноэла пролегает слишком болезненная тень, он тоже когда-то знал, что такое семья. – Я не стану их трогать – есть принципы, в отличие от тебя.
– Уж не думаешь ли ты, что я скажу тебе «спасибо»? Или что поверю в это?
– Мне плевать. Я доведу дело до конца и всё, – Ноэл встаёт, делает наконец затяжку и кидает сигарету в Йена. По тому мгновенно расползаются языки пламени, окрашивая фигуру в красно-оранжево-жёлтые оттенки. Йен бьётся в агонии, пытается отползти от ненавистной лужи, от погребального огня, от Ноэла. Но всё бессмысленно, мольбы о помощи быстро сходят на нет, Йен захлёбывается от крика и жара, от которого плавится и лопается кожа, оголяя мясо и кости.
Ноэл встаёт с места, ощущая запах паленого мяса и сожжённых волос. Вдыхает его до одури. И его не тошнит ни от него, ни от того, что творится перед ним. Наслаждается зрелищем ещё с минуту, упрямо смотря и запоминая выражение лица виноватого. А потом Ноэл просто разворачивается и идёт на выход, минуя три трупа с пулевыми ранениями в голове и груди. Выходит в предрассветный час из церкви, ещё слыша крики Йена. Крики, которые не будут преследовать его до конца дней. Это всего лишь смерть – пусть жестокая и неизбежная.