– Эге-ге-ей! – радостно закричал он, поднимая с деревьев перепуганных ворон. – Эге-ге-ге-е-ей!!!
Вдоволь наплясавшись, Славко снова опустил вершу в воду и вернулся к добыче.
– Голова – на одну уху, хвост с печёнкой – на другую! Остальное – нажарим, напарим, напечем! – с восторгом прошептал он и озадаченно почесал себе затылок прямо через заячий треух: – Только… как же я тебя такого до дома-то дотащу? А вот как!
Недолго думая, Славко рванул с себя пояс, который хоть немного удерживал тепло, просунул его под жабры рыбины и забросил ее себе через плечо на спину.
Мороз сразу пополз под овчину, принялся леденить тело своими холодными, мокрыми пальцами, за спиной дергался и двигал жабрами не до конца оглушенный налим, но что было Славке до этого, когда теперь вся душа его радовалась, пела, плясала!
С трудом различая в посеребренной тьме куда идти, он вскарабкался на невысокий берег и вдруг замер, увидев прямо перед собой выросшую, словно из-под земли, долговязую фигуру половца.
Одного не учел осторожный хан…
– Жить хочешь? – страшным шипящим шепотом спросила эта фигура.
– Да… – тоже шепотом, машинально ответил Славко.
– Тогда – тс-сс!
Луна слегка осветила плоское лицо степняка, прижимавшего палец к губам.
Славко, пряча лицо, втянул голову в плечи, невольно приподнимая над собой налима… И тут произошло неожиданное. Увидев вместо человеческого лица страшную рыбью морду с длинным усом на подбородке, закрывавшую и открывавшую рот, половец с воплем: «Оборотень! Человек-рыба!», заметался по берегу и полетел вниз, прямо в прорубь.
– Спасите! Помогите!.. – послышались оттуда его захлебывающиеся крики.
Славко хотел уже бежать, чтобы предупредить своих о появлении половцев, как вдруг услышал голос, от которого у него внутри все оборвалось:
– Я сказал, чтобы до моего приказа все было тихо, а вы ч-что наделали?
Это был голос, который он узнал бы из сотни, тысячи голосов…
Славко поднял на него глаза и впервые за долгие годы ощутил чувство липкого страха: прямо перед ним было… две луны!
Одна по-прежнему неподвижно стояла над лесом, а к другой, которая двигалась, как живая, подъехали два всадника:
– Хан, утонет Тупларь! – стали просить они за тонувшего степняка.
– Дозволь помочь ему?
– Такого не ж-жалко! Жить захочет – сам выплывет! – послышалось в ответ резкое, и только теперь Славко догадался, что вторая луна – это серебряный наличник с темными прорезями для глаз и рта на лице восседавшего на коне хана.