– Станет отец меня в пастушки отряжать, как же… – засомневалась Мареся. – Ты, братец, не забывай, что мы знатного рода дети. Отец наш главный в крепости, и нам следует поучиться этим пользоваться.
«И откуда у эдакой мелюзги, – подумал Славушка, – такие думы странные? Кто надоумил ее?»
Славушка не разделял мнение сестры. Ему всегда претило кичиться достижениями отчима. Ну да, Родослав был воевода знатный, самому князю великому двоюродный брат. И побед он много славных одержал, да и тут, на краю Бореи, столько годков уж ворога успешно сдерживает. Его все знают и все уважают. Да только вот это его заслуги, а не Славушкины и уж тем более не Мареськины. Она-то вообще девица-красавица, куда ей примощаться к славе отцовой? Славушка думал так: коль хочешь имени себе великого, так создай его сам. Нечего заслугами родичей пользоваться да за их спинами прятаться. Часто они с Маресей на такие темы спорили. Сестрица мыслей Славушки не разделяла, она иначе думала. Коль есть в руках оружие, хоть оно и не меч острый, а слово отца, то им пользоваться тоже нужно уметь. Телом можно и слабым быть, да за плечами иную силу иметь. Мы пока дети малые, говорила она, так у нас есть, кем прикрыться. Зачем попусту притеснения терпеть от других нерадивых, пусть и сильных?
– А чего же ты порывай-траву тогда дергала? Шла бы к отцу да нажаловалась бы, – уколол сестру Славушка, забирая влево, где завидел белую рубаху писаря, маячившую в лесу.
– Я, братец, в разные стороны развиваться решила, – рассудительно ответила Мареся. – Отцу я завсегда успею поплакаться, а вот самой варево сварить лютое – это у меня еще никогда не выходило. Вот учиться буду, бабка Вайка подсобить обещала. Видел бы ты, братец, как она от зелья пьяного заговоры плетет… – мечтательно сказала Мареся и вдруг замерла на месте. – Стой, а где дед Филарет?
Славушка тоже замер, прислушался. Только же вот рубаху его видел да слышал, как тот сушняком хрустит, а сейчас и впрямь ничего слышно не было.
– Да там он, – мальчик уверенно кивнул в ту сторону, где Филарета чаял углядеть, – я его вот только что видел.
– Точно?
– Точно. Пошли скорее.
Славушка схватил Маресю за руку и бросился в кусты напролом. Шли они минуты три, постоянно останавливаясь да озираясь. Никого. Казалось, чем дальше в лес заходили, тем тише становилось вокруг. И все померкло вдруг как-то. Казалось, вот только утро было, солнышко припекало, роса в его лучах улыбалась миру, а теперь словно мороку кто напустил. За высокими кронами вековых дубов да разросшегося выше роста человека кустов ни лучика не пробивалось. Стало прохладно, Мареся всем телом прижалась к брату.