— Так и есть. И я только за то, чтобы Таня продолжала учиться
только на отлично, — сказал я, протягивая руку Александру
Ефимовичу.
— Экий ты серьёзный, — сказал отец Тани и пожал мне руку.
Получается, что завтра я всё-таки поеду на пикник без Тани.
Может, оно и к лучшему. Увидит Танюша Эдика, да ещё и Лиду — снова
будет нервничать и расстраиваться. А мне там не только отдыхать да
индюков по углам разводить, мне всё же нужно поподробнее узнать,
чем таким занимался до моего появления этот рыжий негодяй
Толик.
Если экономический кружок уже действует, то он просто не заметит
потери одного из своих бойцов, то есть меня. Я должен знать, как
минимум фамилии тех, кто уже посчитал себя декабристом и наделил
правом что-то решать за будущее Великой державы.
Мы вернулись с Александром Ефимовичем на вахту. Там уже дружески
беседовали мама и Таня. Выходит, что без меня меня женили. Нет,
конечно, главное, что сейчас всё мирно и никто в драку уже не
лезет. Всё встанет на свои места со временем. Если Тани не будет в
Ленинграде полтора месяца, сто раз всё может измениться. А пока
пусть все думают, что всё хорошо. Впрочем, оно так и есть.
— Таня, не нужно меня больше обманывать, что у тебя экзамены
сданы автоматом. Послезавтра у тебя серьёзный экзамен, а ты со мной
ни одной книжки не откроешь. Так что жду тебя в гости в
понедельник, а в среду я приглашён к себе домой, — прощаясь,
говорил я Татьяне, стараясь проговорить всё скороговоркой, успеть,
пока девушка не разрыдается.
— Какая замечательная девушка, Толя, ты просто молодец! Такая
семья! — как только от крыльца общежития тронулась новомодная
машина, мама решила высказать своё отношение к ситуации.
— Не нужно, мама. Я это сказал Александру Ефимовичу, скажу и
тебе: мы с Таней должны сами разобраться в своих отношениях, —
сказал я и посмотрел на женщину, наверное даже признательным
взглядом.
Даже не представляю, как ей влетит, если отец узнает, что она ко
мне приехала. Да ещё и сумки привезла, полные еды — после такого-то
скандала дома.
— Как отец, как брат? — спросил я, что должен был.
— Толя, может, ты помиришься? — умоляюще спросила мама.
— Я не сам уходил из дома, меня выгонял отец. Так что если он
выгонял, то он должен и позвать. И ты не расстраивайся, мама, от
этого я же не стану любить тебя меньше, — говорил я, несколько
привирая.