Я снял очки и показал свой бланш.
— Ужас… Вы еще и деретесь? А с виду воспитанный, — не совсем
правильно расценила мои слова и вид завуч.
— Смею предположить, многоуважаемая Мариам Ашотовна, что если бы
не я, сегодня прогремело бы училище во всех сводках, и здесь
милиция временно поселилась бы, — деловито сообщил я.
Завуч несколько растерялась. Она-то с первого дня явно хотела
взять в оборот молодого специалиста, чтобы показать, кто в доме
хозяин. А тут, вроде бы как, напротив, еще и поощрять нужно.
А вот я этот момент терять не стал.
— Могу ли я вас спросить, Марьям Ашотовна, почему со вчера возле
учебного заведения была такая грязь? Некому убрать? — решил и я
пойти в атаку.
Контратака удалась.
— Дворник Петрович запил… Заболел… — растерянно сказала завуч, а
потом встрепенулась и решила продолжать свои боевые действия. — С
чего это вам я должна что-то объяснять? Это вы, молодой человек,
мне должны.
— Кому я должен, всем прощаю! Если у вас есть претензии к моей
работе, мы могли бы обсудить это в вашем кабинете — или в кабинете
директора, — деловым тоном сказал я.
— Для того, чтобы обсуждать вашу работу, нужно что хоть что-то
сделать, — сквозь зубы прошипела завуч.
Это я уже пропустил мимо ушей. Пусть себе шипит! Поймёт ещё,
какие ценные кадры обрела.
Поле боя осталось за мной, если учитывать, что завучиха
быстренько ретировалась под предлогом каких-то неотложных дел,.
Нужно ли было вовсе начинать этот спор? А что ещё делать? Тут либо
покорнейшим образом, потупив глаза, пойти писать объяснительную,
либо уж направиться жаловаться к директору. Нет, оба варианта
отметаю категорически. Я сторонник того, что всегда нужно за себя
постоять, а если для этого необходимо с кем-то поругаться, то нужно
и это сделать. Скорее всего, по здравом размышлении оппонент поймёт
мою правоту. А если нет… По крайней мере, можно жить в согласии со
своей совестью и самоуважением.
Вероятно, подобная тактика не подходит тем, кто хочет мирно
сосуществовать в коллективе, просто отбывая свои рабочие часы. Для
меня подобный подход к работе неприемлем. Если бы я хотел протирать
штаны, то путь был готов — только склонись перед председателем
парткома института, и сейчас бы я чаёвничал, причем лучшим
индийским чаем, в одной из лабораторий ЛИЭИ. Более того, пусть я и
в молодом теле, и некоторым образом гормоны действуют на моё
сознание, но со склона прожитых лет в первой жизни у меня есть
некоторые специфичные пристрастия. Мне вполне понравилась Марьям
Ашотовна. Она же для меня — словно девочка. Такая вот, кругленькая,
с пышной грудью и южным пушком, но девочка.