А еще тут было зеркало… Как же не посмотреться, не пощекотать
себе нервы и отдать должное юмору тех сил, благодаря которым я тут.
Я — хипующий краснодипломник-чувак. Длинные волосы, шальной взгляд,
и рыжий… Анатолий Чубайсов, собственной персоны, чтобы его черти
жарили на сковороде, а вместо дров были чеки приватизации.
«Ну, что мой враг… Придется из тебя делать другого человека. Ты
страну развалил, мне ее нужно сохранить, ” — подумал я.
Я, полковник Каледин, немалую часть своей жизни разрабатывал
именно Анатолия Чубайсова. Делал это тайно, собирая компромат, даже
понимая, что действую в интересах какой-то другой политической
группировки, но я знал о своём подопечном если не всё, но почти
всё, и люто ненавидел.
А потом… Меня выкинули из органов, не без участия олигарха. Там,
наверху, опять договорились, Чубайсов чем-то поделился, и меня,
вместе с компроматом, слили. Вот тогда и ушла жена, причем к одному
из приспешников объекта моих разработок. Было ли это намеренное
соблазнение моей жены, или она сама… Не важно. Мы и без того уже
оказались чужими людьми. Выходила же она замуж за более-менее
состоятельного меня, перспективного, уважаемого, сама-то соплячка
была из села на Брянщине. Вот и воспитал циничную москвичку.
И вот, когда я смотрел по телевизору, как этот рыжий персонаж
приятно проводит время в Ницце, даже не тоскуя ни по родине, ни
потому, что он натворил, у меня случился сердечный приступ,
оправиться от которого я не мог… Я был один, и скорую некому
вызвать. Я был одержим идеей засадить Чубайсова, надеялся, что
ветер подул в правильную сторону и на меня даже выходили
определенные люди, чтобы помог описать составы преступлений… А он
спокойно выехал из страны и живет теперь жизнью олигарха, не
перестав влиять на принятие решений в моей стране.
И… Так даже не могу предполагать, кто там надо мной захотел
посмеяться, когда сотворил такое, даруя вторую жизнь. Я — Анатолий
Аркадьевич Чубайсов! Застрелите меня, люди добрые! Нет, не
стреляйте! Я — другой Чубайсов, не тот, которого винили, и
небеспочвенно, во всех бедах будущего.
— Слушаю, — сказал я в телефонный аппарат.
— Это я тебя слушаю, чувак, опять на сейшн не пришел? Рингануть
слабо, или пальцы в телефонный диск не помещаются? — услышал я
женский голос, полный упрёка и претензий.