— Ну, такого богатыря не грех и покормить, — сказала женщина, а
потом обратилась к щуплого вида пареньку, которого чуть ли не за
шкирку вытянула из лифта. — Что застыл, как статуя, у которой нету…
совести у которой нету. Сказала же, что гостить можешь не более
часа. Жених, итить ё мать!
— До свидания, милые дамы, сударь, — сказал нарушитель правил
общежития.
Последнее было обращено ко мне, и даже с таким лихим поклоном,
какой можно было бы увидеть лет двести тому назад. А парня не
сломали, куражится.
— Иди уже, кавалер! — усмехнулась Петровна.
Гордо подняв подбородок, с видом несломленного борца за женские
сердца и прелести, парень прошагал к выходу.
— Ох, прознает Лешка, что к его Ленке ухажёр хаживал… — сказала
Валентина, отчество которой я еще не знал. — Всё же курвина ищет
себе ленинградца.
Колоритные бабоньки работают в общежитии. Если ещё вчера я
считал, что Никитична и Ивановна — два уникальных персонажа, то
вторая смена мне показалась ещё более экзотической. Вторая
Валентина была низкого роста, щупленькая, но видно, что женщина
боевая. Нисколько не удивлюсь, если узнаю, что она либо воевала,
либо партизанила в Великую Отечественную войну. Хватает еще в Союзе
тех людей, что сломили хребет нацизму.
— Вот, Мироновна, жить к нам пришёл, — сказала Петровна,
указывая на меня. — Что? Пустим парня?
Я хотел было сказать, что меня не надо впускать, я и сам войду.
Но характер буду показывать в другом месте, а тут не буду перечить
дамам. Им же приятно оказать помощь бесприютному страннику. Разве
стоит лишать женщин такого удовольствия?
Уже через полчаса я сидел на кровати в одном из пустующих блоков
на втором этаже общежития. Другие блоки второго этажа были заселены
девушками, за их дверьми слышался смех и звонкое щебетание девичьих
голосов. В общежитии был ещё целый этаж, где проживали семейные, но
там мест не было. Возможно, меня подселят к кому-то в будущем, а
пока мне нравилось быть одному.
Я огляделся. Встроенный в стену деревянный шкаф — без единой
полки, две тумбочки, два табурета и один обшарпанный и побитый
жизнью стул, стол. Вот и вся мебель, если не считать двух пружинных
кроватей. Когда в прошлой жизни я периодически посещал пионерские
лагеря, там всегда были именно такие кровати. Две спинки из
железных трубок, на которые насаживалась сетка. Для взрослого
человека, да и для ребёнка, такая кровать — первый шаг к сколиозу.
Ничего, прорвёмся! Если ты настроен прожить жизнь здоровым, тебе
никто не помешает. Попрошу у завхоза лист ДСП, подложу под матрас,
и будет нормально. Условия жизни, учитывая ванную и туалет в блоке
— это для многих ленинградцев роскошь.