— Ну ты будешь рожать, нет?
— Там море.
— В смысле — море?
— Блядь, в прямом! Точка попала на
море. Около двух километров от берега.
— А если их местами поменять? —
предложил я. — Я про широту с долготой.
— Да я понял, ща... — Коробков на
некоторое время замолчал, подгоняя цифры. — Не, тоже какая-то херня
получается: лес, деревья... Да смысл вообще их местами менять? Они
бы тогда их в другом порядке показывали.
— Может, и так. — Я почесал макушку.
— А может, это и не координаты.
— Ну и чё делаем-то?
— А почему ты постоянно у меня об
этом спрашиваешь?! У тебя своих мозгов, что ли, нет?
— Не знаю, — ответил капитан и,
раскрыв костюм, выбрался из него наружу. — Как-то само получается.
Из нас двоих ты лучше всех знаешь древних и мутантов. Может,
поэтому?
— Триста кэмэ, говоришь? — задумчиво
переспросил я.
— Ага. И ещё два от берега, — добавил
Коробков.
— Лодок у нас нет, оборудования для
погружения — тоже, — продолжил мыслить вслух я. — Может, на
побережье какие ответы получим?
— Как бы нам пизды не получить, —
хмыкнул он.
— Ну, с этим мы как-нибудь
разберёмся. Ладно, пусть люди разбивают лагерь, а мы проверим, что
там такое. На вездеходе получится за два дня обернуться.
— Свадков! — заорал Короб, едва меня
не оглушив. — Мухой сюда!
Вездеход месил грязь, огромными
колёсами с крупной нарезкой протектора. Казалось, он сейчас вот-вот
выскочит из ловушки. Но нет, завязли мы крепко. Только брызги летят
фонтаном, а машина лишь слегка покачивается взад-вперёд.
— Да ёбаный насрал! — взревел
Коробков и, распахнув дверь, выглянул наружу. — «Пиздец, приплыли»,
называется.
Жухлый от чего-то решил, что капитан
ругается именно на него, и испуганно прижал уши.
— Я тебе говорил: давай объедем. Так
нет же, мы на вездеходе, — передразнил капитана я.
— Ой, да завались ты, — зло
огрызнулся он. — На хер я вообще с тобой связался?
— Пф-ф-ф, — ухмыльнулся я. — Вылезай,
неженка. Пойдём лебёдку цеплять.
Коробков тяжело вздохнул и зачем-то
зажал нос, прежде чем нырнуть в жидкое месиво. Ушёл он примерно по
пояс, но брызги поднял такие, что окатил себя с головы до ног. Я же
предварительно сел на порог, а уже затем скользнул в объятие
холодной жижи.
Коробков снова разразился матерной
бранью, да так витиевато, что впору записывать, чем вызвал у меня
кривую ухмылку.
Волчонок тоже попытался покинуть
транспорт, но я не разрешил. Слишком уж здесь глубоко, да и толку
от него в этой ситуации не будет. В ответ он немного поскулил и
нервно поскоблил лапой пол, мол: я тоже хочу побегать.