«Ненавижу выходные. Там нет тебя».
Господи! Ну вот что он несет?
А потом весь класс неожиданно вздрогнул из-за громкого возгласа нашего преподавателя. Женщиной она была суровой, жесткой и своеобразной, вот только нашему мажору, по всей видимости, было на это плевать.
– Соболевский, а ну, неси сюда телефон!
– Нет, – очень спокойно и твердо ответил одноклассник.
– Что значит «нет»? – резонно возмутилась женщина, а я рискнула обернуться на задние парты.
– Это значит, что я оставлю телефон у себя и не принесу его вам. – А потом сунул гаджет в задний карман брюк и откинулся на спинку своего стула, складывая руки на груди.
– Это возмутительно! – завопила учительница.
– Согласен, – кивнул Соболевский и впился в меня таким страшным, пробирающим до костей взглядом, что меня передернуло и я отвернулась. Уф, какой же все-таки неприятный тип!
Они еще минуты три пререкались между собой, пока невыносимый одноклассник не заявил, что тема скучная, а потом вышел к доске и за две минуты расписал пример, что почти двадцать минут пыталась донести до нас химичка. Уделал преподавателя, ничего не скажешь.
И, возвращаясь к своей парте, он снова смотрел на меня. Смотрел, не отводя глаз, а пройдя мимо, пробежался пальцами по моей парте, потом и по моей левой руке, чем здорово меня напугал. Боже, да что ему надо от меня? Скотина!
Но больше до конца недели мой враг меня не доставал, а в субботу я пришла домой и облегченно развалилась на диване, пока не услышала характерную вибрацию. Телефон выудила из сумки со скоростью света, а потом уставилась на непонятные слова:
«Ну как? Понравились?»
Я даже зависла. Понравились? Что, когда, зачем и почему? Но ответов у меня не было. Пока я не принялась разбирать рюкзак и не достала из него коробку очень дорогих конфет. Крутила их и так и сяк, а потом отложила на полку и приказала себе не трогать сомнительную сладость. А спустя еще полчаса прилетело новое сообщение:
«Внутри трюфельная начинка… ладно, жаль, что не понравились».
И я впервые дала слабину и все-таки, скрипя зубами и отчаянно кусая нижнюю губу, натыкала ответ:
«Понравились, но дарить больше ничего не надо».
Ответ прилетел почти мгновенно:
«А что надо? Что ты любишь? Если не шоколад, то, может быть, мармелад? Или зефир? Пастила, вафли, пряники?»
Я фыркнула от такого напора, а потом грустно улыбнулась. А правда, что я люблю? Не знаю. Сладкое в нашей семье было нечасто. Если быть точнее, то на Новый год и дни рождения. И никогда мы не покупали дорогих угощений, а вместе с мамой пекли простенький торт или плюшки, а потом пили чай всей семьей и радовались этим мелочам. И пока я думала над всем этим, прилетело еще одно сообщение: