— Ты же знаешь, что я нормальная, правда? Ты один знаешь, что они врут, все эти сплетни. Мот, я так устала с этим жить. Мне так плохо. Я не хочу на тебе срываться. Мне больно, больно, когда мы ругаемся. Когда я говорю тебе все эти вещи. Прости меня, пожалуйста. Пожалуйста…
— Я не обижаюсь, — отрываю ее от себя, чтобы посмотреть в глаза, — не плачь.
— Ребята! Ой, — моя мама заглядывает в спортзал, видит нас в обнимку и подвисает. — Простите, я вас завтракать пришла звать.
— Мы уже идем, Виолетта Денисовна, — Ри, облизывает свои губы, улыбается, берет меня за руку, — только переоденемся.
В спальню заваливаемся на пике эмоций, когда единственный способ снять напряжение — секс. Беспроигрышный вариант. Но даже тут, Ри отдаляется, улыбается, и как всегда бежит в ванну.
— Я в душ. Пять минут, любимый, — чмокает меня в щеку и скрывается за дверью.
Слышу шум льющейся воды. Раздражает. Иду следом.
— Ты чего? — Ри вздрагивает от моего появления и сжимает в руке мочалку. — Мот?
Отодвигаю стеклянную дверь, которая нас разделяет и захожу под тропический душ. Смотрю на свою голую, прекрасную невесту. У нее шикарная фигура. Крышу сносит.
— Я еще не помылась.
— Похер, — забираю у нее мочалку и бросаю под ноги.
— Ты тоже…Матвей…, — пятится, прикрывая грудь.
— Похер, — повторяю тише, резко ее разворачиваю и замираю сзади.
— Матвей…ты чего? — нервно хихикает.
Оттягиваю промокшие боксеры, впиваюсь пальцами в Каринкины бедра, подтягиваю на себя, зацеловывая шею, трогаю ее между ног, пока не становится влажной. Вхожу резким толчком на всю длину, каждый толчок сейчас, маленький шаг к сглаживанию нашего конфликта.
Кари кусает губы, прикрывает глаза и стонет. Громко, наигранно, сука. Неестественно.
Так всегда было. С самого начала. Она такая сама по себе, артистичная. Все у нее должно быть красиво, позы, движения, стоны. Ничего спонтанного, все идеально выверенное. Место, время, даже в сексе.
Трахаю ее, пропускаю мокрые темные пряди волос между пальцев. Вдыхаю ее запах, неестественный, снова смешанный с ароматом геля для душа.
— Ри, расслабься.
— Я расслаблена, — бормочет, отвечает на поцелуи.
Прикрываю глаза, отпуская себя окончательно. Абстрагируясь от этой грёбаной вылизанной идеальной картинки, которой она хочет быть, только воображение, сука, какого-то хрена подкидывает Аленкин образ.