Конечно изменяет! Вряд ли я такая особенная. Чушь же…
Слышу шорох. Это Карина шелестит своей черной ветровкой «Прада» и забирается в машину. Как только оказывается на сиденье, поворачивается ко мне.
Пассажирская дверь, которую я не закрыла, хлопает. Вздрагиваю, понимая, что это Шумаков ее закрыл. Пытаюсь рассмотреть его через тонировку, пока Карина с печальным видом интересуется, как я себя чувствую.
— Отвратительно, — выплевываю слова, которые звучат грубее, чем следует.
Карина поджимает губы, кивает и отворачивается.
— Прости, — тут же иду на попятную. — Голова просто раскалывается. Прости.
Шумаковская девушка кивает, как бы делая мне одолжение, чтобы принять извинения, и, как только Мот садится в машину, практически повисает на его правом плече.
Уверена, что вести машину, когда кто-то вот так к тебе прилип, неудобно, но Шумаков ее не отталкивает, даже недовольства не выражает.
Затравленно рассматриваю эту сладкую парочку. Мне чертовски больно.
Скидываю туфли и подтягиваю колени к груди. Карина всю дорогу что-то говорит Шумакову, а он улыбается. Вижу его улыбку в зеркало, когда мы проезжаем под фонарями, и кричать хочу.
Зачем я вообще к нему полезла? Страдала бы себе как раньше, тихо, за закрытой дверью, так, чтобы никто и знать не знал. А теперь что?
Я же ему в любви призналась. Дура. Наивная, тупоголовая дура!
— Вадя, мы подъезжаем.
Голос Мота врывается в сознание вихрем. Он звонит моему брату. Говорит с моим братом, а за окном уже виднеется наш двор.
Старая, как и еще десятки здесь, пятиэтажка. Обычный спальник прошлых лет, каких и по сей день сотни по стране.
— Боже, — Карина морщит нос, — никогда в таких местах не была, — бормочет, думая, что тихо, но я слышу. И если честно, еще паршивее от этого становится.
Такой яркий контраст. Она и я.
Ее отец — бизнесмен, Карина всегда жила в достатке. Мой — хирург от Бога, только после смерти мамы совсем сдал. Пьет, иногда запоями. На работе держится лишь за счет прошлых заслуг и благодаря дяде Лёше. Отцу Мота. Семь лет назад папа просто вытащил мать Матвея с того света. После того случая дядя Лёша, можно сказать, взял над нами шефство.
Несмотря на то, что Мот учился в той же школе, что и я, дружит с моим братом, он все равно остается человеком из другого мира. Увы, ему всегда будет ближе кто-то вроде Карины, а не меня.