Девочки одновременно выдохнули, а Максим, дружески улыбнувшись им, распахнул дверь шире, приглашая меня войти.
- Ида, рад тебя видеть. - После того, как Максим низким голосом произнес это, взгляды девочек, только что смотревших на меня как на подружку, стали оценивающими и неодобрительными.
Я скорее проскочила в кабинет директора.
- Ида Александровна, вам жизненно необходимо именно в разгар рабочей недели ехать на малую родину? - Устало спросил меня Роман Анатольевич.
Я ответила без промедления:
- Нет. Я собиралась в Рыбинск в субботу.
- Вот. - Директор посмотрел на Максима. – Мой работник не хочет бросать своих учеников на произвол судьбы. А в выходные она может ехать, куда захочет.
Только Максим покачал головой и сказал:
- Роман Толянович, Иде нужен отпуск. Срочно.
- Зинзагореев, - мягко, как несмышленому малышу, сказал директор, - я же просил тебя так меня не называть.
- Ты просил не называть тебя Ролтоном. – Вежливо напомнил Максим.
Роман Анатольевич шумно вздохнул и выдохнул, наверно, он хотел показать, что его терпение уже подошло к своему пределу, только Максим напуганным не выглядел:
- Ром, плиз, я же нечасто тебя о чем-то прошу. Нам с Идой нужно съездить в Рыбинск.
Сидя в стороне, я наблюдала за разговором давних знакомых и видела, как кривил лицо наш всегда сдержанный директор. Наконец, он сказал:
- Думаю, Зинаида Александровна может взять два дня отгула. Но в пятницу она должна провести свои занятия.
Уступкой моего работодателя Максим доволен не был:
- И как только Роллтоны не шутят, - сказал он. - Только мы не можем сорваться из Рыбинска ради уроков в пятницу. Согласись, чтобы Ида вышла на работу в понедельник.
Роман Анатольевич чуть ли не со стоном обхватил голову:
- Зинзагореев, я пожалуюсь твоему отцу, ты мне работника испортишь.
- А я маме настучу, что по твоей вине не поехал вовремя в Рыбинск. – Чьей маме Максим собирался жаловаться, я не поняла, но директор школы сказал мне, что я могу решать личные проблемы до понедельника.
Я сухо поблагодарила Романа Анатольевича за понимание и вернулась к своим занятиям. Спорить с Зинзагореевым в школе мне не хотелось, слишком много было кругом любопытных глаз и ушей.
После работы Максим встречал меня у ворот на машине своей сестры. Он подвез меня до дома, и просил поторопиться со сборами, чтобы мы не нагрянули к моей родне затемно. И я снова не стала спорить.