— Совсем баню пропил, алкаш! — неуверенно рявкнул бугай. —
Сфотографирует он! Тьфу. Камеру что ль спёр где-то?
— И сфотографирую, — парировал я, наблюдая его замешательство. —
И на Пикабу выложу. И заявление в полицию напишу. И в камеру не
меня, а тебя посадят. Телефон только не могу найти.
Тут произошло неожиданное. Дебошир, которому было жалко воды из
колонки, сложился пополам от смеха. Он хохотал, а из глаз текли
слёзы. Будто я ему что-то совсем смешное рассказал.
— Телефон! — хохотал он. — Телефон! Да у тебя хоть гривенник
есть, ты, придурок?
Я не выдержал такой наглости. Быстро забежал сзади бугая и нанёс
ему мощнейший удар ногой по заднице. Тот от неожиданности аж
разогнулся. Ну а что? Он же минуту назад сделал то же самое. В свой
удар я вложил всю медицинско-пролетарскую ненависть. Здоровяк
пролетел вперёд и тут же рухну на руки. Глаза загорелись. Смех
прекратился — будто на кнопку кто нажал.
— Ах ты… — прошипел он, двигаясь ко мне. — Ах ты…
Наученный бою в сибирских драках я тут же занял стойку. Большие
шкафы всегда громко падают — это аксиома. Достаточно одного
короткого удара. Я начал прикидывать, в какую область тела его
нанести, чтобы причинить минимальный урон дебоширу. Большие
проблемы с законом мне ни к чему. Здоровяк руки вдоль тела опустил.
Мощно дать леща в ухо: это его дезориентирует, но даже синяка не
останется. Но драться не пришлось.
— Отошёл! — прохрипел кто-то сзади. — Отошёл, я каторжный! Мне
терять нечего!
В глазах бугая, что спровоцировал со мной конфликт, показался
ужас. Он немного побледнел. Выставив перед собой руки, он начал
медленно отступать назад, приговаривая: «успокойся, успокойся».
Отойдя метров на пять, здоровяк развернулся и убежал с невероятной
для своих габаритов прытью. Я обернулся.
— Так его! — прохрипел тот самый бомж из теплокамеры. —
Молодцом! Я видел, как ты ему поджопник влепил. Ну ты щелкопёр!
Собеседник выглядел жутко. Длинные спутанные волосы.
Бесформенная куртка, строительный комбинезон, истоптанные сапоги. С
одинаковым успехом ему могло быть и тридцать, и шестьдесят. У
бродяг вообще возраста нет. А в руках этот человек сжимал… Копьё!
Настоящее копьё. Неудивительно, что здоровяк поспеши не ввязываться
в конфликт.
— Батя, успокойся, — сказал я. — Он первый начал. Я тебе сейчас
монет накидаю. А сам домой. Ты мой телефон там не видел?