– Садись, – кивнула она на стул. – Итак, что мы имеем... – Она
достала папку с моим именем. – Мирослава, правильно? – я кивнула.
Внутри папки была моя фотография, где я фотографировалась, когда
проводили в Пуклово конкурс кондитеров, и ещё чьи-то. Я вытянула
шею, пытаясь рассмотреть, что там. Сердце тревожно стучало в груди,
что там мне предложат? – Так, дорогуша, – пана внимательно смотрела
на чьё-то фото. – Вот смотри, это на сегодня единственный гном,
который готов закрыть глаза на твой рост и размер.
И она протянула мне снимок. Оттуда на меня смотрел кто-то очень
похожий на тощего Гоцека тёти Павлины, которого она любила называть
старым тапком. Только с той разницей, что этот тапок был намного
древнее, и сдаётся мне, даже подошва у него отвалилась несколько
лет назад.
– Знакомься, пан Бартоломедж, банкир, владелец банка "Золотой
гоблин".
– Почему гоблин? – не поняла я.
– А леший его знает, – махнула она рукой, – сама спросишь, если
интересно. В общем, пану нашему… – она замолчала, воткнувшись в
свои бумаги и о чём-то задумавшись, – а неважно, сколько лет. Готов
мужчина жениться, значит, всё у него в рабочем состоянии. Он ещё
хочет заключить брачный договор, так что своего ничего не
потеряешь. Да, собственно, тебе и терять особо нечего, я права? Ну
что смотришь, бери давай и беги скорей к нему. Будешь хорошей
женой, возможно, он тебе деньжата, и дом оставит.
– А второй? – решила напомнить я, что был ещё один.
– Второй хуже, – сразу сообщила она. – Во-первых, моложе. А,
значит, проживёт дольше, и крови попьёт больше. Во-вторых, не такой
богатый. Что, ещё не передумала смотреть?
Я покачала головой, она вздохнула, словно уже была готова
сосватать меня банкиру, а я глупая, ерепенюсь. И достала второе
фото. С него на меня смотрел мужчина моей мечты. Темноволосый,
прямой нос, лёгкая щетина на скулах, низкие смоляные брови вразлёт,
глаза тёмные, сразу и не скажешь какого цвета. Белая рубашка
обтягивает широченные плечи.
– Ой, – сказала я. – А вот этот?
Пана Магдалина сморщилась, как будто в рот ей засунули кусочек
только что отрезанного лимона.
– Фи, – сказала она, – милочка, ну зачем тебе этот ловелас? Он
же пойдёт налево сразу же, как выползет из вашей брачной постели.
Неужели ты думаешь, что сможешь укротить это?
– Ой, – я прижала карточку к груди, и глаза паны Магдалины
округлились. – Можно я всё же попробую?