Одной рукой он теперь держал сосуд с маслом, второй придерживал меня за локоть, видно опасаясь, что испорчу такую отличную идею и просто разобью горшок. Поставив тот на появившийся столик возле ложа, Амон приступил к разоблачению.
Корона исчезла, явив совершенно лысый череп. Усех и браслеты растворились на коже. Мужчина развязал свой пояс, что заканчивался таким же хвостом, что и царский, используемый в ритуалах. После чего шендит[1] упал к его ногам, явив божество в «первозданной красоте».
Поправив подушки, он улёгся и устремив на меня хитрый прищур, скомандовал.
– Приступай!
Подавив желание надеть божеству горшок на голову, присела на выделенный для меня кусочек кушетки. Вздохнула и набрав в ладони побольше ароматного масла, стала растирать его по мужскому телу.
Краем глаза заметила, что факелы вспыхнули ярче, а на жертвенной курильнице заалели угли, на которых появились травы из подношения.
Ладно… массаж, так массаж! Взялась за находящуюся рядом руку и увлечённо начала пожимать и постукивать, сопровождая это щипками и растяжками.
– Так ты скорее устанешь, – заявил этот… бог… – останавливая мои ладони. – Делать массаж тебя явно не учили. Лучше растирай по телу.
То ли снадобье Монтуэма прекратило действовать, то ли от пережитого стресса сдали нервы, но руки мои подрагивали, пока я старательно размазывала масло.
Естественно, подобные поглаживания вызвали ожидаемую реакцию мужского организма. Мне же, демонстративно намекнули, что все части божественного тела, должны получить свою порцию «приложения рук».
Саму же, душила злость пополам с обидой. Всегда не терпела принуждения, а слившись с Анхесенамон, так ещё и получила её порцию эмоций. Плюс скачки гормонов беременного тела… Своды пещеры словно сжимались. В груди не хватало воздуха… и меня прорвало!
– Сетова задница! – ругнулся Амон, подскочив с кушетки. Он произносил ещё множество заковыристых выражений, которые я пыталась запомнить краем сознания.
Всё остальное моё естество разрывалось между двумя противоположными эмоциями. Я пыталась не заржать и не умереть со страху.
И было от чего. Организм постарался справиться со стрессом своим образом. И сейчас весь непереваренный моим желудком скудный ужин красовался на божественном теле. Кровь постепенно отливала от моего лица, а я тихонечко пыталась отползти подальше.