— Язву? — рявкнул он, шагнув к
крестьянину. — Ты серьёзно? Язву ему посмотреть? Да ты хоть
понимаешь, что тут творится?!
Мужик отшатнулся, но Артём схватил
его за грудки, с силой встряхнув. Ткань рубахи затрещала, запах
пота и махорки ударил в нос.
— Это что, шоу такое?! — кричал
Артём, его голос срывался. — Костюмированная вечеринка? Какой-то
розыгрыш? Кто это придумал? Отвечай! Где камеры? Где ваши
гримёры?
Крестьянин побледнел, его глаза
округлились, но он не сопротивлялся, только бормотал что-то
невнятное. Артём, не слушая, схватил его за бороду, дёрнул с силой,
ожидая, что та оторвётся, как дешёвый реквизит. Но борода держалась
крепко, и мужик взвыл, схватившись за лицо.
— На какой клей её посадил, а? —
Артём тянул сильнее, его голос дрожал от ярости. — Признавайся! Это
всё подстава, да? Вы все тут актёры, да? Отвечай, чёрт тебя
дери!
— Господин дохтур… — прохрипел
крестьянин, пытаясь вырваться. — Пустите… Христа ради… О чем вы?
Ох, батюшки… Какие-то странные слова говорите. Уж не проклятия
какие-нибудь на мою голову? Не надо, я потом зайду, ежели сейчас
заняты вы.
Артём отпустил его, но не потому,
что поверил. Просто ярость, вспыхнувшая так быстро, начала угасать,
оставляя после себя пустоту. Он отступил, тяжело дыша, и посмотрел
на мужика, который пятился, держась за бороду и глядя на него, как
на безумца. Вокруг начали собираться люди — баба с коромыслом,
старик с узелком, мальчишка-босоножка. Все смотрели на Артёма с
тревогой и непониманием.
— Иван Палыч, вы чего? — донёсся
голос Аглаи. Она стояла на крыльце, держа в руках миску, и её
веснушчатое лицо было полно беспокойства. — Не заболели ли?
Артём не ответил. Он повернулся и,
не глядя ни на кого, пошел прочь, демонстративно шлёпая ногами по
грязи. Куда шел — и сам не знал. Лишь бы подальше отсюда. Но чем
дальше уходил, тем больше убеждался в том, что все именно так, как
и есть. Никакое это не шоу.
Артем остановился. Защипало глаза.
Он поднял взгляд и увидел деревянное строение. Церковь! Может, там,
в церкви-то, все и разъяснится.
Приняв решение, молодой человек
повеселел и быстро зашагал к храму. Редкие прохожие — почти одни
женщины да старики, — при виде «господина доктора» кланялись и
снимали шапки. Правда, одна дородная бабища, попав навстречу, вдруг
резко отвернулась и перешла на другую сторону улицы. Да еще и
плюнула вслед. Вот так-то.