— Чёрт! — вырвалось у Артёма. Он
опустился на колени, пальцы привычно нащупали пульс — слабый,
неровный. Кожа горячая, липкая. Инфекция? Сепсис? Или что-то хуже?
Как же быстро! Ведь совсем недавно проверял — все было в
порядке.
Он сорвал бинты, и запах — резкий,
гнилостный — ударил в нос. Рана, которую он промывал, почернела по
краям, а из разреза сочилась не кровь, а что-то тёмное, вязкое, с
зеленоватым оттенком.
— Иван Палыч… — голос Аглаи дрожал,
она прижала ладони к лицу. — Это… это Скверна! Настоящая! Она её
забрала! Помогите ей!
Артём не ответил. Он понятия не
имел, как с этим бороться.
Уфф!
Собраться и действовать согласно
протоколу, не обращая внимания на… некоторые странности.
Пришлось снова все делать по новой.
Опять дренаж, выдавливать эту чертовую жижу… Скверну, как сказала
Аглая. Опять этот чертов спирт или самогон, в качестве
дезинфицирующего средства.
Бедная Марьяна… ну, больно же ей,
больно! Так больно, что глаза девушки побелели, а в горле застрял
крик.
От такого шока и помереть недолго.
Даже без всякого сепсиса. Хорошо, Аглая сообразила — улучив момент,
дернула за рукав:
— Иван Палыч… А вы в прошлой раз
окол кололи, помните? Ну, Колька-то малой с дерева упал, сломил
ногу. Так он ить кричать-то перестал.
— Укол? — Артем непонимающе
заморгал, отвлекаясь от больной, но тут же все понял.
Неужели же здесь… в глуши этой
чертовой… есть хоть что-то…
— В шкапу лекарство-то Иван Палыч.
Под замком.
— В шкафу, говоришь? Ну, Аглаюшка,
неси!
Помощница никуда не пошла. Стояла,
переминаясь с ноги на ногу.
— Чего стоишь-то? — раздраженно
бросил Артем. — Сказал же — неси!
— Дак это… ключ-то…
— Ключ…
И что это за лекарство, которое под
замком держат? Скорее всего — морфин! Ну, да, как он не
сообразил-то… Ключ!
— Побудь с ней. Я сам гляну.
И где он может быть, этот чертов
ключ?
Артем вышел в горницу… или в
приемный покой, наверное, так лучше было б назвать. Вот, рядом со
старым зеркалом, шкаф, вот — замок. Навесной и, вообще-то, с виду
довольно хиленький. А что, если…
Хотя… вдруг…
Молодой человек тщательно проверил
все свои карманы. Потом провел рукой по крышке шкафа — может, там?
Нет, одна пыль. А где еще посмотреть можно?
В засиженном мухами зеркале в черной
самодельной раме, отразилась растерянная физиономия Ивана Палыча —
чужое, незнакомое совершенно, лицо с острыми скулами и неровно
подстриженною бородкой. Интересно, сколько ему лет, этому юному
земскому доктору? Вряд ли больше тридцати. Да что там — много
меньше! Аглая сказала, месяц назад прислали.