— Так, аккуратно… Помни, Лекс, твои предки медики наделили тебя
железной стойкостью рук и крепостью нервной системы. — шептал он
себе все еще хриплым голосом, успокаивая, чтобы не дрогнуть в самый
ответственный момент. Отцепив задубевшими от холода пальцами
булавку, он медленно поднес ее к лицу. Поддевая липкую массу
закрытой частью, Александр неторопливо начал снимать её со своих
век. Процесс был болезненным и неприятным, каждое движение, и
каждая упавшая клякса вызывали у него жгучую боль по коже, но не
имея другого выбора, ему приходилось продолжать болезненные
манипуляции.
— «Английская булавка»... Кто бы мог подумать, что именно ты
станешь моим спасением. — с иронией прохрипел он, опираясь спиной
на холодную каменную стену или обломок, что так неприятно царапал
голый торс. Медленными и осторожными движениями он удалял клейкую
субстанцию с глаз, постепенно возвращая себе способность к зрению.
Когда последние кусочки липкой массы были содраны, Александр вытер
булавку об джинсы и снова прикрепил её на прежнее место.
— Пригодилась сейчас, пригодишься и потом. — пробормотал он,
невольно улыбнувшись, но этой улыбке не суждено было долго озарять
его лицо, и она быстро исчезла, когда всё его тело вновь пронзила
режущая боль. Обхватывая себя руками, словно сдерживаясь от того,
чтобы не развалиться кусками прямо тут, Александр подтянул ноги, и
подвывая от боли тяжело задышал. Он наконец решил немного
осмотреться, раз зрение вернулось - надо этим пользоваться. И
необходимо оценить ситуацию, в которой оказался совсем непонятно
как.
Вокруг было сумрачно. Однако это не мешало Александру различить
очертания разрушенных стен и груды обломков, среди которых он
оказался. Солнце уже садилось, окрашивая небо в холодные оттенки
розового и фиолетового цвета. На первый взгляд вокруг царила
тревожная тишина, лишь изредка разрываемая звуками падающих где-то
камней. А вдалеке были слышны звуки сирены и скрежет металла.
— Итак, что мы имеем? Ранний вечер, я среди каких-то обломков,
без куртки и кофты… — он кинул взгляд вниз на свои штаны и с
облегчением заметил, что хотя бы они остались на месте. — Ну, хоть
им никто не приделал ноги… что было бы гораздо удобнее сделать —
горько усмехнулся Александр, но тут же его оборвала новая волна
боли. Чувствовалось как в его виски кто-то вкручивал острые
шурупы.