— Я просил вас вспомнить самый пугающий момент той ночи, — произносит Александр Германович, поправляя на колене планшет, который собирался с него съехать. — Свои мысли, эмоции…
— Я плохо помню свои мысли и эмоции, — помню, конечно, но мне хочется сделать нашу встречу как можно короче. Он интуитивно мне неприятен. А еще я уверена, что о нашей беседе в подробностях станет известно Игорю, тайну нашего общения хранить он не станет. — Самый страшный момент – это выстрел в моего брата. После этого меня жгло только одно желание – отомстить тем, кто его убил. Тогда я думала, что Миша мертв.
— У меня создается впечатление, что вы не хотите об этом говорить, — то ли вопрос, то ли констатация факта. В любом случае я не собираюсь делать вид, что нахожусь здесь по собственной воле и рада нашему общению.
— Наверное, мой мозг находится в состоянии отрицания, для того чтобы защитить слабую женскую психику, — как можно серьезнее. Щурит взгляд, чем-то недоволен.
— Не исключено, — делая какие-то пометки в планшете. — Мы постараемся аккуратно поднять из вашего подсознания все переживания и проработать их, — снисходительно, хотя вроде догадался, что я не дура.
— Я могу идти?
— Можете, о времени нашей следующей консультации вас предупредят заранее, — придавая себе важности. Поднявшись из кресла, подошел к рабочему столу и сделал какие-то пометки в журнале.
— Извините, Александр Германович, но о следующей консультации вам нужно будет договариваться с моим телохранителем.
— Мне? С телохранителем? — кому-то явно жмет корона. Консультировать уставших от скуки жен олигархов за баснословный гонорар – это вам не мешки ворочать за копейки, тут самооценка быстро взлетает до небес.
— Да. Я сейчас его приглашу, — направляюсь к двери, прихватив сумочку.
— Не надо. Я позвоню Игорю Алексеевичу… — делаю вид, что не слышу. Стас обещал, что мне больше сюда не придется приезжать, пусть выполняет.
— Ты сказал позвать…
— Стой здесь, никуда не уходи, — жестким строгим тоном буквально пригвоздил меня к месту. В коридоре стоит Алексей, я могла бы вернуться с ним в машину, но выполняю требование Стаса, что-то такое в его тоне заставило не спорить. Он выходит через минуту, едва заметно касаясь спины, подталкивает к выходу.
— Отказался приезжать к нам домой? — была почти уверена, что Александра Германовича я больше не увижу. Он не захочет терять свой авторитет.