– Отпустите меня! Сейчас же!
– Эй, Янис, угомони свой Семицветик, – развернувшись, сказал блондин. – Она сейчас салон разнесёт. Да и Герасим только права получил, а я целоваться со столбом не хочу, – его глаза игриво сверкнули. – Разве что с девчонками.
Я вдарила кулаком по спинке сиденья и выругалась на испанском:
– Están jodidos, imbéciles! (Вам крышка, тупоголовые придурки!)
– Ого, ты знаешь французский? – удивился Долмацкий, а затем наклонился ко мне. – Как будет: «Ты мне нравишься…»?
– Vete al infierno! (Катись к чертям!), – поддавшись вперёд, процедила я.
Парень льстиво улыбнулся.
– Vete al infierno, Ромашка.
Несмотря на растущую злость, я почувствовала себя необычайно слабой. Беззащитной и униженной. Справиться с тремя парнями в одиночку не представлялось возможным. Тем временем автомобиль выехал на грунтовую дорогу, окруженную лесистыми пустырями, взбивая за собой густой шлейф из пыли, отчего стало вовсе не по себе.
– Хорошо, – сдалась я, обратившись к Янису. – Что тебе нужно?
– Я помог тебе, – улыбаясь, напомнил он, – а теперь ты поможешь мне.
В голове тотчас промелькнуло десяток догадок, ни одна из которых не привнесла облегчения. Единственное, о чём я сейчас могла думать, так это о реванше, пусть даже только словесном.
– Дай угадаю, – хмыкнула я, стараясь держаться уверенно, – решил ограбить ларёк с мороженным, но не нашёл того, кто постоит на шухере?
Долмацкий сбросил улыбку и нахмурил брови.
– Ты за кого меня держишь?
– Ох, вот только не нужно строить из себя паиньку. Я наслышана о твоих делах, что едва ли одобряет закон. К тому же, на твоём лице всё написано.
Блондин хохотнул, водитель продолжал неизменно молчать.
– Да ну? – не унимался сосед. – Быть может, просветишь меня? Иначе я решу, что многого о себе не знаю.
Тогда мне впервые удалось разглядеть его поближе. Глубокие кофейные глаза, острые скулы, почти неуловимые шрамы на смуглой коже – он был неплох собой, если не считать потрёпанную одежду, чрезмерную самоуверенность и бритую под тройку голову. Парень не внушал доверия, но и страха рядом с ним я не испытывала, только лишь раздражение.
– Да ты только посмотри на себя, – мой голос наполнился ядом. – Разобрался с тройкой выпускников и вдруг решил, что стал грозой района. А на деле, ты всего лишь жалкий неудачник. Бродяга, который обитает в погибающей станице и ест картошку на завтрак, потому что ни на что не способен, кроме как тягаться с девчонками. Мне противны такие как ты.