Все полицейские смотрели на меня, и соседский мальчик тоже.
Мне было немного страшно оттого, что все на меня смотрят, и я дрожал, а потом услышал, как чей-то низкий голос сказал: «Оставьте нас одних, вы же видите, ребёнок напуган».
Все разошлись, остался только полицейский с низким голосом, он разгрёб яблоки и уселся на пол. Из-под его рубашки выглядывал большой белый живот.
– Сколько тебе лет, Икар?
Я посчитал на пальцах, как нам показывала в школе учительница, и сказал:
– Девять.
Он достал из кармана маленькую тетрадочку и что-то в ней записал. А потом его низкий голос стал совсем тихим, и он спросил, что произошло, и я рассказал ему про живых мертвецов, и про мягких тряпичных кукол, и про «Захватчиков», которые переодеваются в людей.
Полицейский приподнял фуражку, почесал затылок и сказал, что его зовут Реймон и что я могу его прямо так называть.
– Хорошо, – ответил я. – Но ты тогда зови меня Кабачком.
Он ничего не сказал, а потом спросил очень тихо (так тихо, что мне даже пришлось попросить, чтобы он повторил вопрос):
– Как это произошло с твоей мамой?
– А, это всё из-за неба.
Полицейский посмотрел на свои грязные ботинки и переспросил немного странным голосом:
– Из-за неба?
И тогда я рассказал ему про папу, который витает в облаках, и про «пежо‐404», который врезался в старый дуб и сломал маме ногу, и про месье, который присылает ей каждый месяц деньги на еду и на рубашки моего размера.
– А папа твой где? – спросил Реймон.
– Папа уехал в кругосветное путешествие с козой.
– Бедный малыш. – И полицейский погладил меня по голове.
Я чувствовал себя странно оттого, что все эти люди гладят меня по голове, поэтому слегка отодвинулся.
– А мама с тобой хорошо обращалась? – Он снова снял фуражку, волосы под ней были мокрые, и на лбу от неё отпечатался след.
– Ну да, она готовит вкусное пюре, и иногда мы смеёмся.
– А когда не смеётесь?
Я подумал и спросил:
– То есть когда я сижу на чердаке?
– Да, когда ты сидишь на чердаке.
– Ну, на чердаке я сижу, когда плохо себя вёл и не хочу, чтобы она ударила меня по щеке, а то потом надо тереть щёку, пока следы от пальцев не исчезнут. У неё нога не гнётся, так что на чердаке можно не бояться.
– И что ты сделал, когда в последний раз плохо себя вёл?
– Ну… Наверное, в последний раз я вёл себя плохо вчера, когда играл с револьвером.