— Не знаю, хлопцы. Сегодня я останусь с ней, а завтра найдите сиделку.
— Исключено!
— Прости, Вадь, но я не могу поселиться у тебя, — проскрипел старик, оторвавшись от бумаг.
— Иваныч, а я не могу пустить к ней чужака, пока не выясню, кто она, и чем мне обернётся и её живучесть, и рубашка, в которой она, как ты говоришь, родилась. Понимаешь?
— Клару попроси, — старик упрямился, быстро строча ручкой в ежедневнике. — За ней нужно наблюдать. И ещё… У неё спина вся рассечена, девку словно хлыстами гнали, на ногах мозоли, но не от снега или льда. Мне кажется, что её постепенно раздевали, оттого и раны на ней такие странные, будто нанесенные в разное время. И обморожения тоже разной степени. Нельзя ей одной… Нельзя…
3. Глава 3.
Глава 3
Я с каким-то животным спокойствием наблюдал, как юристы выходят из здания, как садятся в машину и отчаливают в сторону аэропорта. И лишь когда кортеж скрылся из поля зрения, смог выдохнуть.
Есть!
Ох, как же долго мне пришлось кружить вокруг этих чопорных зануд, лишь бы втюхать неликвидный металл с завода. Им и так сойдёт, а мне чистоган нужен, чтобы ставить эксперименты по облегчению стали для авиастроения.
Птичкам больше не нужна тяжелая броня, им, наоборот, полегче и подешевле подавай. А для экспериментов нужны деньги, поэтому мне и пришла в голову эта идея сбагрить то, что на просторах «сытой» на металл страны считается шлаком. Надеяться на федеральное субсидирование рано, не говоря уж о госзаказе, мне ещё потеть и потеть на свои кровные, чтобы найти нужный сплав. Главное – успеть к запуску новой модели широкофюзеляжного самолёта, первого с советских времен.
Я смотрел на экран лэптопа, где значился денежный приход, и не мог заглушить восторга, который меня переполнял. Никто не верил в меня и в мою идею, включая отца и братьев. А для меня к сорока годам как-то их мнение стало лишним, тягостным, что ли. Дай Бог, видимся раз в месяц, этого достаточно и им, и мне.
— Ну что, как отмечать будем? По ресторанам или по блядям? — Рустам заглянул в кабинет.
— Ой, из тебя поблядист, как из меня – пианист, — впервые за день рассмеялся я, жестом приглашая друга войти.
— Какие наши годы, Вадь? Ещё научимся, — Рус сел на край стола и закурил. — Может, к нам поедем? Улька там наготовила на целую роту, да и Майка по тебе скучает. Поедем, Вадь?