Когда я уложила малышку в кроватку, поправила одеяльце и настроила радио-маму, послышался какой-то стук.
– Блин, – я посмотрела на дочку, реснички которой задрожали, и быстро вышла из спальни, тихо прикрывая за собой дверь. – Иду, иду.
Дарья Владимировна почти наверняка позвонила бы, а доставку я не ждала, поэтому не представляла, кого к нам могло ещё занести. Но день не задался с самого начала, поэтому к двери во второй раз я шла без особого воодушевления.
– Привет, Лен, – Никита, школьный приятель и партнёр по бизнесу мужа, стоял на пороге и попытался заглянуть мне за плечо. – Макс дома? Трубка выключена, а на доках кровь из носу его подпись нужна.
Волосы его были взлохмачены, а грудная клетка сильно и быстро вздымалась, словно он бежал к нам по лестнице, не став дожидаться лифта.
– Нет… – я моргнула, зависнув. Поправила на себе пижамную рубашку с фиолетовыми котиками, по которой с интересом скользнули глаза Никиты, и сложила руки на груди. – Я думала, вы вместе. У него же переговоры.
– Да? – Никита на миг замер, а потом прошёлся ладонью по едва заметной щетине и почесал скулу. – Хах, точно.
– А ты почему не там? – спросила я подозрительно.
– Не дорос я до этих людей, Лена.
Макс и Никита были знакомы ещё с юности и дела вели всегда вместе. Я подозревала, что они дополняют друг друга, и по-одиночке ни один не достиг бы того, что имели они сейчас вместе. И если Макс был хорошим дельцом, имел связи, доставшиеся ему от деда вместе с отелем, то Никита помогал эти связи не обронить по дороге жизни и не перейти её никому из тех, кто мог понадобиться в будущем. Он ловко умел договариваться с людьми, лавировал между клиентами и находил подход, кажется, к каждому, при этом сильно не наглея. Это ценили.
И теперь он говорил, что муж оставил его за бортом?
– Что за бред? Дубинский, в чём дело?
– Отдай мужу, Лен, - Никита отвёл глаза, и кадык его дёрнулся. – Надо кое-что проверить. Я заеду потом заберу.
Он быстро положил какие-то документы на полочку, и стал отходить назад, а я двинулась вперёд, чтобы остановить и расспросить его ещё, как тут же почувствовала, как моя нога «плывёт».
– Ай! – тапочек проскользнул по жиже, которую оставил пакет с бельём Дарьи Владимировны и о котором я благополучно забыла. Мужская рука сомкнулась на моём запястье, а вторая поддержала под поясницу, не давая упасть, и я повисла между Никитой и полом, стремительно заливаясь краской от стыда.