Пастух молчал.
Рамир вздохнул и сделал знак.
Солдаты увели пленника вглубь казематов.
Там уже готовили инструменты для настоящего допроса.
Позднее, когда тело Пастуха, едва живое, снова бросили к его
ногам, Балдуин понял, что получил всё, что хотел.
Имена.
Места.
Связи.
Их было больше, чем он ожидал.
В списке оказались и купцы, и бывшие рыцари, и даже один из
каноников собора.
Гниль проникла в каждый камень города.
И её нужно было выжечь.
На следующий день, на центральной площади Бейрута, собрался весь
город.
Люди толпились у подножия помоста, гудели, шептались.
Балдуин стоял на возвышении, в полном доспехе, его плащ
развевался на ветру.
Перед ним, склонив голову, стоял Пастух — теперь не вельможа, не
координирующий заговорщик.
Просто предатель.
Балдуин поднял руку, и тишина легла на площадь.
— Этот человек, — громко произнёс он, — хотел разрушить наш
город.
Хотел отдать Бейрут врагам.
Хотел снова утопить Святую Землю в крови раздора.
Он повернулся к толпе.
— Мы не будем ждать, пока наши дома снова сгорят.
Мы не будем ждать, пока предатели ударят в спину.
Он вытащил меч из ножен и указал на плаху.
— Предательство карается смертью.
Палач в чёрной маске поднял топор.
Пастух ни разу не произнёс ни слова.
Когда топор опустился, над площадью взметнулся глухой рёв.
Рёв ярости. Рёв одобрения.
Народ жаждал справедливости.
И Балдуин дал её.
Система вспыхнула:
Город очищен от главной ячейки заговорщиков.
Мораль населения +10%.
Угроза внутренних бунтов снижена.
Балдуин стоял на помосте, глядя на море людей.
Он знал, что завоевал их страх.
И их уважение.
Но также знал: страх — зыбкий союзник.
Он нужен лишь для того, чтобы построить что-то большее.
Сильное.
Непоколебимое.
Королевство, которое выдержит любую бурю.
Он убрал меч в ножны и медленно спустился с помоста.
Где-то далеко в переулках шёпотом передавали:
"Король не щадит предателей..."
"Балдуин держит слово..."
"Бейрут теперь его крепость..."
И это было началом.
Только началом.
Бейрут просыпался под тяжестью нового времени.
Балдуин стоял на вершине цитадели, на северной башне, глядя на
город, простирающийся у его ног.
Где недавно бушевала резня, теперь звенели молоты и стучали кирки.
Солдаты тренировались на плацу, торговцы осторожно открывали лавки.
Простые люди, напуганные, но жаждущие жить, начинали новую жизнь
под стягом Балдуина.