Город медленно оживал.
Но Балдуин знал: за этими стенами растут новые угрозы.
Иные.
Сильнее.
Те, кто не пойдут на поджоги и тайные ножи. Те, кто поднимут
армии.
Он сжал край каменного парапета.
Раньше соседи уже посылали к нему гонцов — тогда их слова были
обёрнуты в тонкую вуаль дипломатии.
Они осторожно напоминали о границах, о "спокойствии земли".
Тогда они ещё надеялись, что Бейрут не вырвется за свои
стены.
Но теперь, когда город укрепился и в его сердце бился живой
порядок, в голосах соседей звучала откровенная угроза.
И Балдуин знал — в этом мире уважение куётся только на стали
меча.
К нему поднялся Рамир, нахмуренный, с посланником за спиной.
Тот был одет скромно, но шёл с горделивой осанкой.
— Милорд, — начал Рамир, — гонец из Триполи.
Балдуин жестом позволил говорить.
Посланник поклонился — резко, почти презрительно.
— Великий лорд Раймунд Триполийский посылает вам свои
пожелания... — он выдержал паузу, — ...и предупреждение.
Балдуин не шелохнулся.
— Говори.
Посланник поднял голову.
— Вы слишком быстро растёте, милорд Балдуин. Соседи обеспокоены.
Тира и Триполи считают, что Бейрут должен ограничиться своими
стенами.
Дальнейшее расширение будет расценено как объявление войны.
На мгновение повисла тяжёлая тишина.
Балдуин смотрел на гонца, как на меч, воткнутый в его земли.
Медленно он подошёл ближе.
— Скажи своему господину, — произнёс он холодно, — что Бейрут
стоит не на подачках соседей, а на крови и стали его народа.
Посланник побледнел.
Рамир усмехнулся в усы.
Система вспыхнула:
Новая угроза: "Альянс Тира и Триполи".
Задача: подготовиться к возможной войне.
Балдуин поднял взгляд к далёким холмам.
Ветер нёс запах соли, дыма и стали.
Ветер перемен.
И Балдуин был готов встретить его мечом.
В малом зале совета стены были обиты тёмным деревом, а окна
занавешены тяжёлыми шторами.
На длинном столе лежала карта побережья, обложенная камнями, чтобы
ветер не трепал её углы.
Балдуин сидел во главе стола, опираясь руками на потёртую
карту.
Вокруг него стояли верные люди: Рамир, Вильгельм Тирский,
капитаны городской стражи, командиры рыцарских отрядов.
Тишина была густой, как в часовне перед молитвой.
— Мы знали, что они попытаются остановить нас, — первым
заговорил Рамир. — Но не думал, что осмелятся угрожать открыто.
— Раймунд боится, — добавил Вильгельм. — Боится, что Бейрут
станет не бастионом, а клинком, направленным в его сердце.