Сейчас людей здесь было немного, однако к вечеру поток должен
был резко возрастать, когда все возвращались обратно домой. То
есть, если магазин закрывается в восемь, и грабители застали
хозяина лавки на месте, ограбление должно было произойти плюс-минус
в восемь-десять, восемь-двадцать. В этот момент на улицах должно
было быть достаточно много свидетелей.
В документах было указано примерное время убийства, и что
удивительно, они вычислили его достаточно точно. Однако это
значило, что должно было быть очень много свидетелей того, как
преступники вошли и вышли. Да, конечно, мало кто обращает внимание
на то, что творится в магазине, и тем не менее это ведь был
неоправданный риск, если вдруг мимо пройдут стражи порядка или
кто-то увидит грабителей и поднимет тревогу.
Это к тому, что почерк не похож на предыдущие осторожные
ограбления, и кто-то специально пришёл именно в это время, чтобы
застать хозяина лавки, но выставить всё как разбой тех самых
грабителей.
Сейчас лавка была закрыта. Кондрат заглянул через стекло,
окидывая взглядом помещение. Внутри виднелись разбитые витрины и
осколки стекла на полу.
— Они вломились, начали бить витрины, но тут вышел хозяин, что
не ушёл, и они напали на него, — произнёс медленно Кондрат. — По
крайней мере, именно так должно было всё выглядеть.
— Да. Он жил в нескольких домах от этого места со служанкой. Сын
жил с ним в одном доме, но другой квартире.
С этими словами она пошла по улице дальше и через сотню метров
остановилась напротив ничем не выделяющегося на фоне остальных
аккуратного трёхэтажного дома из красного кирпича. Сразу вошла
внутрь и поднялась второй этаж.
— Я на третий к сыну, — произнесла Дайлин. — На тебе служанка,
они жили на втором.
Кондрат кивнул и остановился напротив деревянной двери, на
которую указала напарница. Слегка расправил плечи, хрустнул шеей и
постучал в дверь. В первый раз было тихо и лишь когда Кондрат
постучал во второй раз, за дверью послышались торопливые шаги.
Щёлкнул замок, зазвенела цепочка и дверь приоткрылась. Из-за неё
выглянула служанка, девушка лет двадцати пяти со слегка округлым
лицом и такими же округлыми и заметными формами, пусть толстой её
назвать было и нельзя.
— Здравствуйте? — тихо поздоровалась она. — Я могу вам
помочь?
— Энибель Ройз?
— Да, это я? — тихо и напугано кивнула она.