Я почувствовал, как моё сердце пропускает удар. Мы не могли
больше ждать. Вся сеть, которую так долго пытались скрывать, начала
раскрывать свои карты.
- Я лично займусь этим расследованием, — сказал я решительно. —
Все дальнейшие шаги — мои. И если мы не устраним этот яд, то и
реформы, и всё, что мы пытаемся строить, рухнут в один момент.
Лавров молча посмотрел на меня. В его взгляде было множество
вопросов, но он не осмеливался их задать.
- Мы будем действовать быстро, — добавил я, — и не оставим ни
одного следа для тех, кто думает, что они остаются в тени.
Когда Лавров ушёл, я вернулся к столу, достал старую карту
империи и стал размышлять. Распутин, как и тень, не исчезал. Он был
как вирус, проникший в тело России. И как бы я ни хотел двигаться
вперёд, в этой стране было слишком много сил, которые не собирались
так легко сдавать свои позиции. Я знал, что мне нужно быть готовым
к тому, что даже мои самые близкие соратники могут стать моими
врагами, если я не буду достаточно решительным. Распутин мог быть
мёртв, но его тень оставалась. И теперь мне предстояло раз и
навсегда разобраться с этим призраком.
Я сидел в своем кабинете, не в силах избавиться от тревоги.
Кажется, мы только что начали борьбу с одной тенью, а теперь нас
преследует ещё одна. Призрак Распутина не был чем-то эфемерным или
мифическим. Это было явление, реальное и грозное, как зловещая
туча, нависшая над моими реформами и всеми моими действиями. Эта
фигура по-прежнему оставалась в тени, орудовала в кулуарах дворца,
и её влияние было глубоким.
Мне нужно было действовать решительно и быстро, прежде чем эта
тень поглотит всё, что мы пытаемся построить.
Взгляд мой невольно упал на старинные часы на стене. Каждое
тиканье казалось мне предупреждением. Время на исходе. Я встал
из-за стола и подошел к окну, разглядывая, как город погружается в
темные ночные улицы. Петербург был наполнен отголосками
предреволюционных настроений. К этому времени мой образ, как бы я
ни старался его скрывать, стал слишком заметным для тех, кто всё
еще надеялся на реставрацию старых порядков. Я чувствовал, как
внутреннее давление усиливается. Я был готов к чему угодно, лишь бы
сохранить власть и спасти империю. Я взглянул на карту, которую
только что раскрыл. Все эти связи, все эти имена, которые были для
меня новыми и пугающими, теперь становились центром моего внимания.
Я знал, что среди этих людей могли быть и те, кто откроет передо
мной двери, и те, кто их закроет навсегда. Но прежде всего, мне
нужно было убедиться, что мы не упустили ни одну важную ниточку в
этом клубке интриг.