Внутри царил приглушенный свет,
массивные люстры с коваными элементами «под старину», как выразился
Пес, свисали с потолка, живой огонь им заменяли матовые лампы в
виде стилизованных факелов. Стены, сложенные из темного камня или
чего-то очень на него похожего, местами были отделаны дубовыми
панелями с резными узорами — то ли виноградные лозы, то ли
переплетающиеся лианы, никто особо разбираться не стал.
Устроившись у барной стойки — длинной,
отполированной до зеркального блеска, из цельного куска темного
дерева, что занимала центр зала, они снова принялись рассматривать
помещение. За стойкой выстроились ряды бутылок с экзотическими
напитками — от выдержанного черт знает сколько лет виски в
хрустальных графинах до мутноватого самогона с плавающими в нем
ягодами. И, само собой, живец на дорогом, элитном пойле.
Бармен, широкоплечий мужчина со шрамом
через бровь, ловко жонглировал бокалами, словно готовил не
коктейли, а выступал в цирке. У дверей стоял еще один здоровяк,
увидев его Шелест привычно начал шарить по телу в поисках бластера.
Вид вышибалы прямо кричал, что перед отрядом зараженный.
Кожа, скорее панцирь покрывала все его
тело, словно броня, жуткий оскал огромного рта был полон острых,
как у акулы, зубов. Массивные надбровные дуги. Руки, скорее похожие
на здоровенные сучья, бугрились мощными мышцами. Ноги примерно
соответствовали рукам, и все это существо было облачено в
классический костюм тройку. Бр-р-р, ну и видок. Такого увидишь, и
уже даже мысли о том, чтобы портить тут имущество, не
будет.
— Не кипишуй, — успокоил его Пес. —
Это Жучара, кваз.
Шелест прищурился, и на время снова
отвлекся на изучение бара. Попутно думая о словах
рейдера.
За массивными дубовыми столами с
коваными ножками, что стояли так, чтобы между ними могли свободно
пройти даже двое крепких широкоплечих рейдеров, ну, или один кваз.
Почти все из них были заняты. Вокруг крутились симпатичные девушки.
Официантки и… Кто они, Шелест догадался сразу, не раз видел этих
представительниц древнейшей профессии. Причем неважно, какого они
были вида. Осьминоги ли, люди, или еще кто. Их было видно за сотни
парсеков.
В дальнем углу на небольшой сцене
играла живая музыка. Миловидная женщина с хрипловатым голосом
напевала что-то под аккомпанемент расстроенного рояля и скрипки.
Звук был весьма грубым, но мелодичным — идеальным фоном для
разговоров подвыпивших рейдеров.