Этим-то и занялся десантник, сперва решив осмотреть транспортное
средство. Для поездки им выделили старый школьный автобус и два
джипа сопровождения. Именно автобус и нужно было осматривать.
Его когда-то ярко-желтый корпус был весь заляпан ржавчиной,
краской и похабными граффити — впрочем, так он меньше бросался в
глаза. Но Опер сделал пометку в голове — накрыть крышу и бока
маскировочной сеткой, не стоит привлекать много внимания. Лобовое
стекло заменено на сварную решетку, сквозь которую едва видно
дорогу. Как успел заметить Опер, это было особенностью почти всех
машин, которые выезжали за пределы стаба.
Боковые окна были зашиты стальными листами с прорезанными
бойницами — чтобы стрелять, не высовывая голову, а то и откусят.
Крыша утыкана шипами и колючей проволокой — на случай, если кто-то
захочет запрыгнуть сверху. Двери сняты, вместо них — опускающаяся
рампа, чтобы можно было быстро высадить десант (ну или сбросить
трупы — мужчина не питал иллюзий насчет того, как они относятся к
погибшим товарищам, на похороны может просто не быть времени).
Двигатель был вынесен вперед и закован в бронированный кожух —
как объяснил механик, на случай если рванет, то кабина останется
цела. Двойные колеса, обмотанные цепями — грязно тут бывает часто,
да и зимние кластеры с гололедом тоже прилетают. Задний бампер был
весь утыкан крюками и шипами — тылы, как говорится, прикрыты.
На крыше стояла турель — 12,7-мм пулемет. «С таким и на элиту
можно», — хмыкнул все тот же механик и тут же получил в зубы от
Фунта — элиту тут предпочитали почем зря не упоминать.
Вместо сидений стояли деревянные лавки вдоль бортов. В полу —
люк в грузовой отсек, где можно спрятать контрабанду, пленных или
особо ценный груз. Вот сюда Опер и решил запихать знахаря. А чтобы
тот сильно не побился — выстелить отсек одеялами. На том с
механиком и порешили. Оставив мужиков колдовать, десантник
отправился знакомиться с «особо ценным грузом».
Плюшку он узнал сразу. Тот сидел на ящике из-под патронов, жуя
очередную булку, с таким видом, будто это было последнее, что он
может съесть.
На вид ему было лет 25, но щеки были такими пухлыми, что он
казался похож на маленького херувимчика. Между щек был зажат
маленький, кнопочкой нос, который будто пытался выбраться из этого
плена, но его сдерживали небольшие круглые очечки. Мягкая, с
бледной кожей, без единого намека на рельеф фигура не была дряблой
— просто складывалось ощущение, что его слепили из теста и забыли
пожарить. Круглое лицо с розовыми щеками выражало щенячью радость
по любому поводу. Темные, чуть вьющиеся волосы торчали в разные
стороны, будто он только что проснулся.