Рейдер тем временем вытащил шприц со спеком, вколол янтарную
жидкость мужчине и покачал головой: рука десантника болталась на
остатках жил. А потому ту просто отсекли. При виде такого
варварства к ним тут же кинулся Опер.
— Вы че делаете? — орал он. — Как шефу без руки?!
— Отрастет, — буднично заметил знахарь и, отодвинув всех в
сторону, принялся водить руками над телом Шелеста.
— Как отрастет? — не понял Опер.
— Так-так, — бормотал Плюшка. — Как всегда отрастает, так и
отрастет.
Он встал, постоял немного, то ли собираясь с силами, то ли
просто задумался над предстоящим лечением. Наконец, придя к
какому-то решению, он открыл глаза, достал из кармана карамельку и
аппетитно ей захрустел.
— Хотите? — он предложил сладости всем собравшимся. — Полезно
для мозга.
— Может, приступишь уже? — Опера трясло от злости из-за
медлительности знахаря, но он сдержал порыв начистить тому
морду.
— Сейчас все сделаю, — пожал тот плечами и посмотрел на
безжизненное тело.
Затем облизнул пальцы, заляпанные чем-то сладким, и снова присел
на корточки рядом с Шелестом. Его пухлые щеки дрожали от
сосредоточенности, а глаза закатились, становясь молочно-мутными —
верный признак работы дара, как сказал Пес.
— О-о-ой… — протянул он, водя руками в сантиметре от тела
капитана. — Позвоночник… третий, четвертый, пятый позвонки —
трещины, смещение. Ребра… шесть, семь, восемь — осколки в легком.
Селезенка… А где вообще селезенка? У него ее что, нет?!
Он на секунду задумался, затем махнул рукой:
— Да и черт с ней! Печень цела, почки на месте, главное — сердце
не задело. Хотя…
Его пальцы дрогнули над грудной клеткой.
— Что хотя?! — рявкнул Опер, сжимая кулаки.
— Хотя сердечная мышца… ух ты… — Плюшка аж присвистнул. —
Видите, как сокращается? В полтора раза быстрее нормы! И кровь… Вы
и правда, парни, не отсюда… Но это хорошо… и плохо.
Он ткнул пальцем в лужицу под телом Шелеста.
— Смотрите — уже сворачивается. Обычно у рейдеров на это минут
пять уходит, а у него — полторы. Смотрите сюда, — он ткнул пальцем
в неприятное месиво тканей.
Все склонились. На месте оторванной руки пульсировали алые нити
мышц, медленно, но заметно покрывавшиеся корочкой.
Пес присвистнул:
— Говоришь, восстановится он быстрее, чем любой из нас?
— И руку новую отрастит? — Опер тоже склонился ниже.