3. 3. Катя
Девушка прикрыла глаза и со свистом втянула в себя воздух, будто бы получила удар с размаха под дых. Было больно. Пронзительно больно. Но сердце вопреки всем ожиданиям и Сашиным предупреждениям не разбилось. Сжалось только так, словно его кто-то в кулаке со всей силы стиснул, и замерло оглушённое. Замерла и сама Катя, прокручивая в голове его слова. Ничего нового он ей не сказал. Это же самое она слышала и летом на речке, и в первое их расставание, и во время разговора в отпуске. Майору Соловьёву от неё нужен был секс и только. И всё бы ничего, если бы оно действительно было так. Если бы за рамки их договорённостей не вышла не только она, но и он тоже. Если бы Синеглазый не смотрел на неё так, как будто никого кроме не видел. Даже сейчас, заявляя об обратном, сверлил ей спину этим взглядом и ещё надеялся, что она поверит! Трофимовой и больно то было не из-за слов о своей для него ненужности, а из-за того, что он отрицал очевидное. Из-за того, что был ошибочно уверен, что у них не может быть ничего серьёзного помимо секса. Из-за того, что ставил свои заморочки выше её и своих к ней чувств.
- Ты сейчас пытаешься меня убедить или себя?
Трофимова не стала оборачиваться. Ей нужно было ещё хотя бы пару секунд без льда в его глазах, чтобы вернуть себе душевное равновесие и продолжить это совершенно бессмысленное противостояние.
- Я говорю как есть, Катя.
- Я тебе не верю, Саш.
- Мне казалось, ты умнее, - хмыкнул он.
Девушка всё-таки обернулась и встретилась с ним взглядом. Сказать хотелось многое. Больше половины - матерное. Но Катя была воспитанной девочкой, которой папа с детства вбивал в голову, что ругаться матом - это плохо. Поэтому она сократила речь, вертящуюся на языке, вдвое и оставила лишь одну нецензурщину. Ну а что? Ведь только ругаться матом - плохо, а про то, что изъясняться матом тоже не есть хорошо, ей никто ничего не говорил. Правда, подумав ещё немного, убрала и её тоже. Мат, конечно, великая и универсальная вещь, но вряд ли он поможет в решении их проблемы. Им сейчас, вообще, казалось, была в силах помочь лишь добрая фея Крёстная, исполняющая желания. Взмах палочкой, бибиди-бобиди-буи Синеглазый начинает жить в своё удовольствие, а не в угоду своим тараканам.
- А мне казалось, что ты сильнее своих загонов и дурацких правил, которые придумал сам себе, - Трофимова наиграно улыбнулась, наблюдая за тем, как темнеют от злости его глаза. - Как видишь, мы оба оказались неправы.