Свернул на повороте. Дождь усилился, забрался под дерево. Где бы разбить палатку, если никто не подберет? Кругом частные дома.
Голосую, уже начинает темнеть. Все проезжают мимо.
Стою минут тридцать, читаю вслух Хаяма:
Что б ты ни делал, рок с кинжалом острым – рядом,
Коварен и жесток он к человечьим чадам.
Хотя б тебе в уста им вложен пряник был, –
Смотри, не ешь его, – он, верно, смешан с ядом.
Проезжает поток. Остановился кроссовер, оттуда вышел солидный мужчина в пиджаке. Я подхожу и здороваюсь, он открывает багажник и говорит: «Кидай свой рюкзак». Садимся и трогаемся.
– Довезу тебя до своего поселка, – говорит он, – там место получше.
– Да мне уже хорошо отъехать подальше от города. А то здесь совсем никто не останавливается.
Он кивает и говорит:
– Сейчас с работы все едут. Отъедем, так там и поймаешь куда подальше.
Солидный мужчина попеременно сбавляет скорость, объезжает ухабы и морщится.
– Стыдно совсем за местные дороги, – говорит он, – разбиты до невозможности. Вот почему у нас в России такие дороги плохие?
Вопрос с подвохом.
– Наверно, одной конкретной причины нет, – говорю я, – в совокупности все вытекает.
– А может, просто не хватает России кулака сильного, чтобы приструнил кого надо, а?
– Ну может.
Солидный мужчина рассказывает о своих знакомых из-за границы, с Германии. Говорит, живут там совсем по-другому, гораздо лучше.
Останавливаемся.
– Могу провести еще метров двести до поворота, – говорит он, – но там место хуже, тебя не будет видно.
– Нет, мне как раз надо место получше.
Благодарю и прощаюсь, забираю чемодан и иду на обочину.
Достаю из мешка камуфляжный дождевик и надеваю. Капает несильно, но промокнуть можно. Машин практически нет. Вокруг небольшое поселение, местные ходят по своим делам, на меня не обращают внимания. Может, кто подумает: чего он стоит под дождем – и пустит к себе. Эх, было бы славно. Осматриваюсь, ищу место для палатки. Вон там полянка под деревьями, вроде неплохо.
Едет машина, поднимаю руку, проезжает мимо.
Хожу туда-сюда мимо мешка. Через дорогу стоит остановка со скамейкой и столиком. Если здесь заночую, то сначала пойду туда и поужинаю.
Светят фары, поднимаю руку. Останавливается подбитая Лада, у руля снова лицо кавказкой национальности…
– До Кольчугино подбросите? – спрашиваю я.
– А я туда и еду.