– Как тебе… в школе? – задала я самый примитивный вопрос.
– Необычно, – коротко ответил он. – А тебе?
– Поначалу было трудновато, а теперь немного привыкла, – созналась я, всеми силами стараясь его разговорить. – Что для тебя самое сложное?
– Не знаю… – уклончиво пожал он плечами. – Наверное, общение.
– В каком смысле?
– В смысле, что я к нему не привык.
– Кем ты собирался стать… на свободе? – я с трудом подбирала слова.
– Наверное, айтишником.
– А сейчас…
– Сейчас я не хотел бы быть вообще… – слова сорвались с его губ, и у меня кольнуло в груди.
– Надеюсь, ты не про суицид? – я еще на тон понизила голос. – Честно говоря, я тоже несколько раз пыталась… А теперь понимаю, что во мне кричали обиды… И эмоции… Брось. Найди просто интерес, и все встанет на свои места.
– Какой во всем этом может быть интерес? – брезгливо спросил Герман, сократив расстояние между нашими лицами до минимального. – Зачем?
– Ну, хотя бы ради того, чтобы однажды все это закончилось.
– А ты для этого живешь?
– Наверное, да.
Я не отстранилась. Несколько секунд молча смотрела в его зеленые глаза, стараясь найти понимание. Но Герман был глубоко погружен в самого себя. Он, будто смотрел сквозь меня. И это раздражало.
– Тогда проще закончить это хотя бы для самого себя.
– А если где-то тебя любят и ждут? – отыскивала я в копилке достойные доводы.
– У меня никого нет.
– А вдруг вы еще с ней не встретились… Или с ним… – решила я быть современной.
– А если встретились?.. – его ладонь коснулась моей щеки, и я не поверила своим ушам. – Вдруг это ты?
– Я?
– А тебе нравится другой. И в чем снова смысл?
– Почему другой? – он провоцировал меня отвечать именно так, в противном случае я подтвердила бы бессмысленность его жизни, а у меня была прямо противоположная цель.
– Разве я тебе понравился? – уже прямо спросил Герман.
– Мы слишком мало знакомы…
– А если сблизиться?
– Ты мне предлагаешь переспать? – решила немного взбодрить его все той же старой знакомой прямотой.
– Мы слышим то, что хотим услышать, – заметил он.
– Возможно…
Его пальцы осторожно исследовали овал моего лица.
– Насколько мне известно, ты болезненно влюблена в своего бывшего наставника, – почти безразличным тоном произнес он. И я поняла, что слишком сильно ошиблась в своих расчетах. Герман был умен, внимателен и осведомлен обо мне лучше, чем бы этого хотелось.