– Хорошо, Владимир Павлович. Я заканчиваю в семь вечера. Подходите к части, я вас буду ждать.
Вечером, как и договаривались, тесть встретил Крылова у ворот воинской части и пригласил поужинать в ресторане. Они сели в такси и поехали в центр города. Похоже, что столик в этом дорогом ресторане Владимир Павлович заказал еще днем. Они присели за стол. Официанты быстро обслуживали их столик. Выпив две рюмки коньяка, тесть перешел к разговору, из-за которого он и приехал к нему.
– Саша! Выслушай меня. Ты должен правильно понять мою дочь. Ты здесь, в Витебске, а она там – в Казани. Вы оба молоды, в вас играют гормоны, – начал он свой монолог.
Крылов прервал его на полуслове.
– Извините меня, Владимир Павлович, но не она меня поймала с женщиной, а я ее с мужчиной. Заметьте, это большая и существенная разница. Я здесь армейскую лямку тяну, отправляю ей в Казань половину своей зарплаты, а она, вместо благодарности и верности, тратит эти деньги на мужиков и рестораны.
Крылов замолчал и впервые за все время их знакомства с тестем взял в руки бутылку коньяка и налил себе половину бокала. Пока тот удивленно смотрел на «непьющего» зятя, он залпом выпил содержимое бокала и стал закусывать холодной говядиной.
– Саша! – снова начал тесть. – Ты прости ее. Она молодая, красивая и избалованная женщина, требующая к себе постоянного внимания. Раз тебя нет с ней рядом, значит, кто-то другой попытался сделать это за тебя. Она и сама очень переживает этот разрыв, ведь она любит тебя и дорожит твоим вниманием.
Крылов отложил вилку в сторону и посмотрел на тестя, рюмка которого до сих пор была наполнена коньяком.
– Это только ваши слова, Владимир Павлович, и не более. Люди правильно говорят, что любовь проверяется разлукой. Так вот, ваша дочь не прошла эту проверку, и все ваши слова о ее любви не соответствуют действительности. Вы же хорошо знаете, как я любил ее? Я готов был умереть ради нее. Увы, это все в прошлом.
– Что значит, любил, Саша? Ведь ты ее до сих пор любишь, а иначе не стал бы со мной встречаться. Я человек не молодой и хорошо разбираюсь в людях. Вот и тебя я сейчас читаю, как раскрытую книгу. Зачем ты гонишь от себя любовь? Зачем ты мучаешь себя и ее?
Владимир Павлович замолчал и, взяв в руку бутылку, налил коньяк в его рюмку. Они выпили, словно на похоронах, и стали закусывать. Он снова начал говорить: