– Перестань.
Я дергаюсь, но Марк обхватывает мои скулы рукой.
Покрывает все лицо быстрыми поцелуями.
– Перестань, Маша. Ты не понимаешь сейчас, что творишь.
– А ты? Ты понимал, что творил вообще? А? Раз я для тебя такая особенная? Такая уникальная? Так какого черта ты… С ней…
Я задыхаюсь. Задыхаюсь, черт возьми!
– И все эти остальные? Они же липнут к тебе! Думаешь, мне было так приятно быть в этом зале? И думать. С кем из них у тебя что-то было? С половиной тех женщин? Я же видела, как они на тебя смотрели! Или больше, чем с половиной? На один раз? Или у тебя постоянные любовницы?
– Маша. Перестань.
Марк отшатывается от меня.
Продолжает удерживать и только пронзительно смотрит немигающим взглядом. В его глазах сейчас … Боль? Или мне только кажется? Может, я опять придумываю себе все. Как придумала себе своего идеального Марка. И нашу счастливую семью.
– Я все поняла, Марк.
Устало откидываюсь на кафель стены.
– Все очень ясно. Жена, семейный очаг. Дети. Для этого я тебе подхожу. Такая. Какой была. А для всего остального… Для остального, для развлечений у тебя вот такие… Другие… Такие, какой ты не хочешь меня видеть!
– Маша. Не нужно.
Лицо Марка и правда искривляется, как от боли.
– Не нужно. Так. Те… Они просто дешевки. И ты права. Для семьи и для жизни нужны совсем другие женщины. Ты. Для семьи мне нужна ты. Только ты. Я не знаю, как у тебя вымолить прощение. Черт. Просто не знаю. Просто. Прошу. Поверь мне. Я больше никогда не причиню тебе боли. Никогда ничем не обижу.
– Ты клянешься?
Судорожно сжимаю руки в кулак. Так, что ногти прорезают ладонь до крови.
– Клянешься, Марк? Что такого больше не повторится? Что ты никогда, до конца нашей жизни не заведешь больше никакой интрижки на стороне? Даже на один раз?
– Клянусь.
Марк не мигает. Смотрит мне в глаза тяжелым, больным взглядом.
– Клянусь, Маша. Ты и наша семья мне слишком дороги. Это самое важное для меня. Я ничего. Никогда больше не допущу такого, из-за чего мог бы тебя потерять. Я был идиотом. Просто... Просто не думал. Но теперь… Теперь все будет иначе. Даю слово.
– А ты клянешься мне. Что с этой… Что это было всего один раз? И только с одной?
Марк долго смотрит на меня. Все тем же немигающим взглядом. Его кадык резко дергается, а по лицу снова проносится боль.
Повисает слишком долгая пауза.